Сегодня исполняется 250 лет со дня рождения великого полководца, который тщетно пытался поставить Европу на новые рельсы

Совершаемые другими глупости

отнюдь не помогают нам стать умнее

Наполеон Бонапарт, Memorial de Saint-Helene

Непросто отыскать в истории фигуру более противоречивую, чем император Наполеон. Вряд ли кому-то иному из великих досталось столько внимания, столько восторгов и уничтожающей критики. Его военная деятельность, изученная, казалось, вдоль и поперёк, по-прежнему оставляет пищу не только для серьёзных исследований, но и для самых фантастических версий и предположений.

Исследователи практически единодушно и, кажется,уже навсегда отдали Наполеону первое место в ряду выдающихся военачальников. Ещё Клаузевиц назвал его «последним из великих полководцев».

Такой вывод подтвердило, похоже, само время. Глобальные конфликты XX столетия превратили и подготовку войн и руководство сражением в дело многочисленных штабов. после этого считается почти аксиомой, что ум и воля одного человека уже никогда не смогут оказывать на ход событий столь мощное воздействие, как это получалось у Наполеона.

Да, боевое ремесло на рубеже второго и третьего тысячелетий всё больше становится делом коллективным.

Потрясающие технологические достижения ставят военачальника в положение управляющего могучей военной машины, состоящей из всех родов войск. Уже в августе 1914 года колючая проволока и пулемёты, казалось, окончательно списали образ великого полководца в архивы кабинетных историков.

Однако отгремела Первая мировая война, за ней – Вторая, настала эпоха ядерного противостояния, а интерес к наполеоновскому военному искусству не утих. Он лишь разгорелся с новой силой.

Тем более, что с появлением во всех концах света немалого числа претендентов в Бонапарты устаревшая вроде бы тема становится актуальной, как никогда. Бонапартизм стал удивительно популярен в России, как впрочем, и культ самого Наполеона, хотя он порой приобретает характер болезненной мании.

Кампании и сражения гениального полководца, само участие которого в боевых действиях, по словам современников, «делало честь войне», давно разложены по полочкам. Своё место отведено блистательным озарениям и кропотливой подготовке будущих триумфов, роковым решениям и трагическим ошибкам. Едва ли не под каждый шаг и Наполеона и каждое его слово – от Тулона до Ватерлоо и острова Святой Елены, давно подведено соответствующее обоснование.

Теоретическое – с точки зрения «высоких» правил военного искусства, или же, когда того требует наполеоновская легенда, мистическое. Значит, так было предопределено свыше – ни больше, ни меньше. Последнее, разумеется, подходит лучше всего, когда говорится о неудачах генерала Бонапарта, а затем Императора французов.

Успехи и неудачи Наполеона на полях сражений – это воплощение в реальность его личных качеств. Раз за разом, называя гениальным полководцем капитана артиллерии, революционного генерала, первого консула, императора, мы отдаем ему должное, как военному и государственному деятелю.

Надо признать, что Наполеон сделал всё для того, чтобы по крайней мере в военном деле не зависеть от капризов и прихотей политиков. И сделал это настолько стремительно, что Европа попросту не успела ахнуть, как получила нового полновластного монарха. А вслед за ним – целую династию выскочек, обосновавшихся «на старых прогнивших тронах».

Но ещё задолго до этого – в Итальянской кампании, Наполеон сражался, практически не советуясь с Парижем. И не только – он игнорировал рекомендации Директории, и даже позволял себе диктовать директорам политическое решение проблем. Когда Итальянская армия вступала в Милан, она походила на толпу оборванцев – это были тысячи солдат, одетых в несусветные лохмотья, не видевших жалования по нескольку месяцев.

И тем не менее, её 27-летний командующий, выигравший пока всего лишь четыре сражения, приказал обставить свой въезд в столицу Ломбардии так, словно спустя тысячелетия туда входил Ганнибал или Цезарь. «Широко шагает, пора бы остановить», - эти почти легендарные слова великого Суворова, должны были хорошо услышать и по достоинству оценить как в Шёнбрунне, так и в Сан-Суси и Букингемском дворце.

Сойтись на поле боя им было не суждено. Когда полки Суворова вступали в Италию, Бонапарт был уже в Египте. Там он и вовсе чувствовал себя полновластным хозяином огромной страны.

На Востоке генерал не только воюет и создаёт условия для работы бесчисленного штата инженеров и учёных, которым «посчастливилось» отправится с ним в экспедицию. Он заключает договоры, переписывает законы, проводит финансовые реформы, составляет масштабные проекты социальных преобразований, строит каналы и дороги.

Однако самому честолюбивому из всех честолюбцев и этого мало. Осаждая Акру, генерал Бонапарт размышляет над тем, двинуться ли ему на Константинополь, чтобы одним ударом расквитаться с турецким султаном, или же идти «воевать Индию», после чего по праву увенчать себя короной Императора Востока.

Однако судьба снова распорядилась иначе. Императорская корона досталась-таки Наполеону, после 18 брюмера и пяти блистательных лет правления первого консула, которые вывели Францию из затянувшегося кризиса и вернули ей первенство среди европейских держав.

Так, избавляясь от посторонних влияний, Наполеон сразу и без лишних колебаний принимал на себя ответственность за все возможные неудачи. Вот почему военных историков настолько интригуют, более того – буквально гипнотизируют именно поражения великого полководца. Учиться, как известно, лучше на чужих ошибках – если же это просчёты гения, анализировать их поучительно вдвойне.

Нет оснований для того, чтобы пытаться в серии сетевых публикаций открыть неизвестные страницы истории наполеоновских войн. Таких, кажется, уже почти не осталось. Ни у кого нет и претензий на роль первооткрывателей столь заманчивой темы, как поражения или неудачи Наполеона Бонапарта. Однако, в обширной наполеоновской библиографии по-прежнему трудно отыскать специальное исследование, где была бы сделана попытка обобщить опыт побед над величайшим из полководцев.

Автор не претендует на роль эксклюзивного исследователя, и наполеоновский сериал можно считать «открытым», в том числе и для новых авторов, а сам он так на многие годы вперёд и останется неразгаданным. Поэтому нет необходимости соблюдать хронологическую последовательность, не нужно и как-то ранжировать победителей Наполеона.

Само же содержание собственных кратких очерков будет, как правило, сводиться к попытке взглянуть на неудачи гениального корсиканца с нового ракурса.

Трагическим итогом всей государственной и военной деятельности Наполеона стало окончательное и бесповоротное поражение. Хотя даже после смерти Наполеона многие готовы были верить в победоносное возвращение императора со Святой Елены. Стратегически переиграть французского императора сумели пожалуй лишь Кутузов и Александр-I, стратегически Франция, в конце концов, уступила в противоборстве с Британией.

Но Наполеон проиграл не больше десятка сражений и лишь три компании в целом. 1815 год здесь не в счёт, ведь император принял решение отречься, когда французы уже готовы были дать ему карт-бланш на развёртывание народной войны. Ещё реже Наполеон признавал свои неудачи.

Даже такое бесспорное поражение, как Асперн, упрямый корсиканец до конца дней считал своим тактическим успехом. Определенная логика в таком выводе есть – в результате боя были созданы все условия для будущей победы, а противник, несмотря на довольно неожиданный успех, не получил никаких реальных преимуществ.

И всё же против самого Наполеона удавалось устоять даже таким посредственностям, как русский генерал Беннигсен или австрийский фельдмаршал Шварценберг. Не случайно в открываемой серии статей акцент будет сделан именно на неудачных для французского полководца прямых сражениях – где успех решался в течение одного-двух дней, когда привходящие обстоятельства уже не могли ничего или почти ничего изменить в положении командующих.

А это значит, что решалось всё непосредственно на поле боя, и роль военачальников – победителя и проигравшего, проявилась наиболее чётко. Исключение сделано лишь для осады Акры, растянувшейся на два месяца – слишком уж велик был соблазн разобраться в причинах первого поражения Наполеона, тогда ещё – революционного генерала Бонапарта.

Спустя два с лишним столетия после наполеоновских войн даже ярые апологеты императора не берут на себя смелость утверждать, что, неудачи их кумира – в большей мере следствие ошибок проигравшего, чем заслуга победителей. Впрочем, британский историк Дэвид Чэндлер в каком-то смысле пошел даже дальше, утверждая, что «если бы австрийское ядро унесло генерала Бонапарта в могилу, скажем на мосту Арколе, то не было бы войны».

Но принимая такую точку зрения, любой исследователь заведомо преувеличит роль самого же французского императора. И проигнорирует объективные исторические причины революционных и наполеоновских войн.

Сегодня в распоряжении исследователя практически неограниченная база источников, и не потому ли при изучении поражений Наполеона самым простым, кажется стало свести дело именно к «разбору его полётов». Но в таком случае легко уподобится самым ярым бонапартистам, которые давно и навсегда отказали в праве на роли первого плана тем, кто сумел, или посмел сразиться с Наполеоном на равных.

Нет, конечно Кутузова, эрцгерцога Карла, Блюхера или Веллингтона не превращают в заурядных статистов – так и самого императора унизишь. Но самое большее, на что они, при таком подходе, вправе претендовать - это быть достойными противниками великого игрока. Порой им даже «дозволено» не быть разгромленными, и только в лучшем случае – «разрешено» воспользоваться промахами Наполеона.

Исторические оценки и ныне, несмотря на всю разработанность темы, бывают на удивление односторонними, Для того, чтобы понять это, достаточно познакомиться с наиболее яркими из характеристик, которые бонапартисты дают победителям их кумира.

Император Александр-I - Русский царь - восточный деспот, вечно играющий либерала.

Фельдмаршал Кутузов - Старый барин, дряхлый сатрап и развратник, обожаемый своими крепостными-солдатами уже за то, что сытно их кормит.

Адмирал Сидней Смит - Беспринципный пират, мечтавший стать, но так и не дослужившийся до нового Френсиса Дрейка.

Герцог Веллингтон - Холёный джентльмен, эрудированный главарь банды пьяниц и грабителей.

Фельдмаршал Блюхер - Прусский юнкер, вставший во главе своры озлобленных бездельников, таких же нищих, как и он сам.

Но ведь именно им выпало совладать с неукротимым наполеоновским гением. Однако после каждого проигранного, точнее - не выигранного сражения, за исключением Ватерлоо, Наполеон демонстрировал поистине чудесное возрождение и старался побыстрее «вернуть долг» обидчику.

Посудите сами – после снятия осады крепости Сен-Жан д’Акр в пух и прах разбита армия турецкого султана, высадившаяся у Абукира, не сломив Беннигсена у Эйлау Наполеон громит его под Фридландом, после Асперна следует Ваграм, после тяжёлых неудач 1812 года – впечатляющее начало следующей кампании, после Лейпцига – Ганау, а в 1814 году император буквально на каждый удар союзников отвечает ударом.

Истинное величие Наполеона как полководца раскрывается именно в его поразительном умении превратить поражение в победу. Возьмём на себя смелость утверждать, что Наполеон более велик в своих поражениях, чем в победах. Даже самых блистательных, и в этом одна иго самых удивительных загадок.