Чуть больше недели назад в российской столице завершился фестиваль BLICK, и пасмурные дни с 8 по 26 ноября 2017 года в Москве отнюдь не случайно стали днями режиссёра, художника и медиа-теоретика Харуна Фароки (1944-2014).
Именно русскую осень с её хандрой и сплином Гёте-Институт выбрал как время для проведения кинофестиваля, посвящённого картинам культового немецкого режиссёра, ставшего одной из важнейших фигур критического кино и визуальных искусств 50-х, а затем и последующих лет. Харун Фароки признан первопроходцем жанра кино- и видео-эссе, который в наши дни так широко распространился в видеоарте, кинематографе, изобразительном искусстве и просто в любительских интернет-практиках.
Гостями фестиваля из Германии стали кинокураторы и журналисты Михаэль Бауте и Саския Валькер, а также Бернд Шох, режиссер фильма «Но слово „собака“ не лает». Российский гость – Олег Ковалов, режиссер фильма «Сады скорпиона». Из фильмографии Фароки, насчитывающей около 130 фильмов, были представлены лучшие образцы, а также картины немецких, российских и советских режиссёров, которые контрастируют с работами Фароки, или вдохновлены его творчеством.
Также Гёте-Институт и Центр документального кино вместе с Московской школой нового кино в рамках фестиваля подготовили образовательную программу — лекторий «Как смотреть Харуна Фароки» — где эксперты в области кино и искусства из России и Германии рассказали о творческом методе режиссера.
Наш корреспондент Алина Михайлова побеседовала с куратором фестиваля и близким другом Харуна Фароки Михаэлем Бауте и руководителем отдела культурных программ Гёте-Института в Москве Астрид Веге.
- Здравствуйте Астрид и Михаэль! Михаэль, Вы впервые в Москве?
Михаэль Бауте (М.Б.) Нет, я уже второй раз в Москве. Несколько лет назад я приезжал в Москву по приглашению Гёте-Института и был куратором одной кино программы.
- Несколько лет назад проходил мастер-класс Харуна Фароки Вы участвовали в его организации?
М.Б. Нет, я не участвовал в организации того мастер-класса. Но я был куратором проекта «Труд одним планом» Харуна Фароки, который он представлял вместе со своей женой Антье Эман (Antje Ehmann). (http://www.mamm-mdf.ru/events/detail/ehmann-and-farocki/)
- Астрид, насколько я знаю, именно Вы были инициатором организации этой ретроспективы? Как у Вас возникла эта идея? И как происходили первые шаги в этом направлении?
Астрид Веге (А.В.) Я, начиная с 90-х годов, знакома с творчеством Фароки, знала его фильмы, и прежде всего, мне были известны его инсталляции в жанре изобразительного искусства. Видео-инсталляции Фароки, которые мне удалось посмотреть, меня заинтересовали тем, что там постоянно серьёзно ставился вопрос о том, что такое изображение, как к нему относиться, каким образом надо отображать действительность. Постоянно всё крутилось вокруг феномена изображения.
Постоянно ставился вопрос, какими глазами мы смотрим на Мир?, как мы его воспринимаем?, в результате это влияет и на само мироздание?, как Мир начинает изменяться и действовать. И феномен изображения приобретает другое измерение и учитывая этот комплекс вопросов мне очень хотелось показать эту программу в Москве. Я давно вынашивала этот замысел сделать большую программу Харуна Фароки с его участием, но, к сожалению, он в 2014 году ушел из жизни. И поэтому мы сейчас открыли программу пригласив специалистов и знатоков его творчества Михаэля Бауте и Саскию Валькер.
- Михаэль, вы познакомились, с Харуном Фароки, в первую очередь, как с журналистом. Вы читали журнал и читали его колонку про кино. Он работал на телевидении, на радио и в печатных СМИ. На сколько он сам себя считал журналистом и на сколько много журналистики было в его кино работах?
М.Б. Да, совершенно верно, я изначально с Фароки познакомился по его текстам. С 1974 по 1984 год 10 лет Фароки являлся редактором журнала «Кинокритик», (этот журнал по своей значимости равен нашему журналу Сеанс или французскому кайе дэ синема). Может быть понятие журналист здесь будет не совсем точным для Фароки. Существует некоторая разница в терминах в Германии и России. Фароки не стоит рассматривать, как журналиста. Его нужно назвать автором. Он просто автор, писавший определенного плана тексты, и эти тексты печатались во многих журналах или журналы выступали с инициативой, желая эти тексты получить. Он был известен как автор.
- А телевидение и радио?
М.Б. В Германии ситуация другая, нежели в России. Существовала возможность раньше, и сейчас она в ограниченных рамках существует, для авторов делать свои авторские программы и на ТВ, и на радио, которые нельзя рассматривать, как чисто журналистские репортажи. То есть это не новостные материалы или аналитические. Эти авторские работы на радио и телевидении строились по документальным принципам.
- Если Михаэль познакомился с Фароки, как с автором, а Астрид знала его, скорее как художника, то какие ещё ипостаси и звания можно приписать ему? Я знаю, что он имел актёрский опыт, был со сценаристом некоторых фильмов...
М.Б. Ну что касается его актёрской деятельности, могу сказать, что он действительно участвовал иногда в работах своих друзей просто так по-дружески, нельзя сказать, что он был выдающимся актёром (смеётся). Но наряду с теми ипостасями, которые вы назвали, я бы выделил ещё одну его функцию: он был учителем - преподавателем. Он регулярно в 80-90-е годы преподавал сначала в Берлинской киношколе, в 90-е годы в Америке в Беркли. А в нулевые годы и до смерти Фароки работал профессором в Академии Изобразительных искусств в Вене.
И я сам посещал его лекции и семинары в этих киноучреждениях, и могу засвидетельствовать, что он был очень талантливым оратором, учителем и повлиял своими программами на многих творческих людей, которые обучались там. И еще, может быть, одна его деятельность, которую мы пока не упоминали, он был своего рода инициатором и движущим мотором , продюсером, в какой-то степени, совместных работ с участием нескольких режиссеров. Вот он инициировал ряд таких продукций. Он обладал особым талантом сотрудничества с другими людьми, с другими творческими специалистами не только в кино, но и в организации выставок. Эта его черта на протяжении всей жизни явно проявлялась. Он был инициатором и организатором целого ряда проектов.
А.В. В последние 10 лет Харун особенно интенсивно продолжал работать в сфере изобразительного искусства: различные выставки, инсталляции. Причем он понимал, что в сфере изобразительного искусства, нужно добиваться каких-то других эффектов, работать с какими-то другими смыслами (в сравнении с кино) и наоборот. Он всегда очень хорошо понимал конкретную ситуацию, конкретную выставку или конкретный фильм. На выставках, допустим, люди могут войти или выйти, свободно располагать своим временем значит им должен предлагаться соответствующий этому режиму материал, а в кино зрители должны отсидеть четко по времени спланированный сеанс и это накладывает свою специфику. Поэтому, он последние 10 лет своей жизни очень четко разграничивал особенности и возможности каждой из этих сфер и активно работал.
- На круглом столе как раз и сказали, что Харун Фароки более комфортно чувствовал себя в формате видеоинсталляции, нежели в кино.
А.В. Сейчас выступала Ольга Шишко и она под своим углом эту проблему подавала, потому что она из сферы искусства изначально. Думаю, дело не в том, что где-то он чувствовал себя свободнее, а где-то сковано. Просто он отдавал себе отчет в том, что само восприятие - другое и умел пользоваться другими возможностями, которые дает тот или иной формат.
- Харун Фароки всегда держал руку на пульсе прогресса, в том числе визуального. Он застал все глобальные изменения, произошедшие в Мире и мне хочется узнать у Вас, что он приветствовал, что ему было близко и что вызывало у него отторжение?
М.Б. Во-первых, это очень точное наблюдение. Действительно, Фароки всегда проявлял любопытство к техническим открытиям, к научно-техническому прогрессу. Он интересовался и историей техники в целом и историей идей, которая так или иначе были связаны с техническими открытиями. Потому что любое открытие делает возможным целый ряд новых вещей, но в тоже время несет некоторый ограничительный аспект. Надо осознавать, что технику могут использовать злонамеренно или, наоборот, благодаря технике может происходит направление нашего взгляда на Мир, как мы его воспринимаем.
По поводу того, что из новой техники он принимал, а что нет...
В 2007 году он снял документальный фильм по технологии 16-мм на пленке. Речь шла в этом фильме об истории создания черепиц, кирпичей, о строительстве домов с древних времен до нашего времени. И он хотел снимать этот фильм именно старым таким технологическим способом на 16 мм, в том ключе с теми техническими средствами, которые 50-60 лет развития кинематографа были определяющими и долгое время были единственными. Этот фильмовый материал имеет совершенно свою особую непохожую текстуру. А другой пример отношения к технике — его последний фильм, который называется «Параллель» об истории, эстетике и критике компьютерных игр.
- Сейчас очень развит клиповый видеоформат. Чем короче видео — тем легче оно воспринимается. А Харун Фароки — часто фокусируется на чем-то одном, долго держит кадр. На сколько сложно неподготовленному зрителю смотреть его работы. Может быть в своей преподавательской деятельности он сталкивался со сложностями? Как молодая аудитория реагировала на его киноработы?
М.Б. Не соглашусь с Вами. Если мы коснёмся монтажа фильмов и продолжительности отдельных планов, то все сделано в нормальном ритме, присущем документальным фильмам. А в его фильмах эссе, он монтирует быстро и ассоциативно. Фароки изучал привычки зрительного восприятия и всегда интересовался теорией монтажа и историей монтажа. И я не могу сказать, что его отличают какие-то долгие планы без всякого комментария. Это нельзя ему приписать. Наоборот, он часто заострял кадры и постоянно украшал их чем-то.
- Техника развивается и что будет с монтажом? С режиссурой? Были ли у режиссера какие-то предсказания по поводу технических изменений в кино.
М.Б. Он считал, как уже упоминала Астрид, что кино перестанет быть центральным пунктом распределения визуальной информации в будущем. Поэтому последние 20 лет много работал в параллельных сферах визуального искусства. В процессе этой работы разработал технику для того времени достаточно новую. Это было его своеобразным обращением в будущее. Он начал работать одновременно с несколькими экранами в своих инсталляциях. Это то, что происходит сейчас, в нашей повседневной жизни, когда мы на компьютере запрашиваем несколько вкладок и работаем с множеством экранов. Вопрос заключается в том, как оптимальным образом свести воедино, получить квинтэссенцию изображения, оперируя самыми разными источниками, разными картинками, разными экранами, как не потерять суть, как относится к этому потоку информации. Он постоянно об этом думал, пытался найти правильное решение.
А.В. Ольга Шишко правильно сказала, что множество экранов, расположенных, в каком-то пространстве совершенно иначе воздействуют на зрителя — не так как киноэкран, потому что зритель оказывается в центре этой визуальной информации. И такая техника практикуется уже около 20 лет и что интересно, сейчас на смену приходит технология «Виртуальная реальность», когда с помощью шлема или очков достигается этот объёмный эффект. Но интересно отметить, что у Фароки это окружение многоканальное, с разных сторон. Оно не выстраивает единую цельную и благополучную реальность, наоборот, возникают самые разные настроения и картинки и реальность становится многомерной и противоречивой.
- То есть зритель сам выбирает как долго фокусироваться на том или ином экране или смотрит сразу все?
А.В. Да, зритель сам должен решать, что ему ближе. Все зависит от личного опыта от личной подготовки, что мы выбираем из этого потока информации.
- Фароки всегда в своих работах задает вопрос, но не отвечает на него.То есть он предоставляет зрителю возможность ответить самому. И в случае с инсталляциями и экранами. Он тоже не принуждает их ни к чему...
А.В. Да, пожалуй, это так.
- Я хотела бы вернуться к кино. Михаэль сказал, что Харун Фароки всегда интересовался процессом создания, монтажом, историей кино. А интересовался ли он современным Российским кинематографом? Был ли знаком с нашими режиссерами?
М.Б. Да, Фароки интересовался. Прежде всего, ранними советскими фильмами и такими выдающимися режиссерами, как Сергей Эйзенштейн, Игорь (Дзига) Вертов. Именно потому что оба эти режиссера рассматривали технику монтажа, как возможность экспериментальным путем выразить/отразить действительность. Если брать более поздний период, то Его интересовал возможно не самый известный в СССР режиссер Артавазд Пелешян, который в 60-70 е годы занимался разработкой новой монтажной техники. Один из фильмов Пелешяна был показан во второй части программы фестиваля BLICK'17. Кроме того, он интересовался современными, новейшими документальными фильмами. Харуну нравились работы режиссера Сергея Дворцевого. Он начинал как документалист, а потом стал делать игровое кино. Но я не знаю, были ли они лично знакомы. Но творчество его интересовало.
- Я задам самый важный для меня вопрос, о личности Харуна Фароки не как режиссёра, а как человека. Вы сказали, что он был хорошим организатором, оратором. Какие ценности были у него, помимо творческой реализации?
М.Б. Харун был очень трудолюбивым человеком, не мыслил себя вне работы. Всегда был окружён людьми, с которыми ему было приятно и интересно работать. И ему всегда удавалось добиться того, что жизнь и работа были единым целым. Работа с ним была интересным жизненным опытом и не воспринималась, как труд, наоборот, это были интереснейшие мгновения, время пролетало, постоянно обогащая тех, кто был рядом.
Это не была работа, о которой писал Маркс: «Необходимо что-то произвести, чтобы получить плату за это». Это была прежде всего работа, которая затрагивала мыслительные процессы, но одновременно и социальная сторона присутствовала в трудовой деятельности. Ему на разных уровнях удавалось материализовать идею Годара, когда работа, жизнь и любовь — это общий процесс, где одно переходит в другое. Я часто с ним сотрудничал. Подбирая материал, выступая консультантом, и мы обсуждали работу часто во время прогулок. Это во многом хорошо: дышишь свежим воздухом, рассуждаешь, философствуешь...
А.В. Что касается его ценностей. Очень многое можно подчерпнуть из фильмов Фароки. Мы видим, что он человек очень открытый и для него важны такие вопросы, как справедливость, справедливое мироустройство, он призывает бороться за это - все вытекает из его фильмов.
- И последний вопрос. Молодому или немолодому, но неподготовленному к стилю Фароки зрителю, с чего стоит начать? С какого фильма, который будет самым поучительным?
М.Б. Есть одна видеоинсталляция, которую он делал. Мы не подбирали эту работу для данного фестиваля, но есть этот фильм в виде одноканального видео. Называется «Монтажный стык» - это фильм на 30 минут, в котором Фароки, многие свои другие кино работы перебирает, рассматривает и анализирует.
А.В. А я посоветую фильм «Глубокая игра», в котором идёт речь о вопросах связанных с возникновение войны. Есть продолжение этого фильма, где с помощью специальных тренажеров делаются попытки оказания психологической помощи солдатам, прошедшим войну в Персидском заливе. Эти фильмы могут показаться доступными и эффективными.
Всем зрителям известны тренажёры и ролевые ситуации, которые обычно используются в разных сферах, а здесь эти средства использованы совершенно необычным образом для оказания психологической помощи солдатам, которые прошли через войну. Такой необычный подход и оперирование такими средствами могут показаться молодому зрителю интересными и лёгкими для восприятия.