«Ни шагу назад!» - продолжаем знакомить читателей с главами из книги воспоминаний начальника 117-го Московского пограничного отряда полковника в отставке Василия Кирилловича Масюка.
...И шевроны с триколором
В основе всего уклада служебно-боевой деятельности пограничного отряда лежало единоначалие, а в обстановке, приближенной к боевой оно играло первостепенное значение.
Во главу угла было поставлено строгое и неукоснительное соблюдение воинских ритуалов и традиций. Не было СССР, но вся атрибутика и пограничные ритуалы были пропитаны былой славой и мощью советской державы, которая рухнула вместе с Берлинской стеной. Хорошее знание истории Корпуса пограничной стражи царской России позволило в течение короткого времени по форме и по содержанию все привести в порядок.
К слову, будет сказано, но в свое время, в Мургабском пограничном отряде работа была поставлена следующим образом: во всех подразделениях гарнизона и границы в торжественной обстановке был поднят Государственный флаг Российской Федерации, а также в крайне сжатые сроки наглядно оформлена наглядная агитация с российской историей и соответствующей тематикой.
Особого труда это не составляло, так как вся летопись отряда начиналась с царского периода времени, в основу которого была положена история Памирского отряда во главе с полковником Генерального штаба Михаилом Ефремовичем Ионовым.
В пошивочной мастерской ОВС тыла отряда на весь личный состав были пошиты нарукавные шевроны с российским триколором. Они были на левом рукаве у каждого пограничника отряда.
Когда я прибыл в Московский отряд, все с удивлением и изумлением смотрели на мою нарукавную нашивку. На одном из совещаний отдал приказ начальнику тыла подполковнику И.В. Шинкевичу в течении недели централизованно пошить нарукавные шевроны с российским триколором на весь личный состав.
И не просто так, а с последующим их ношением, а также флаги Российской Федерации, которые были подняты во всех подразделениях границы и гарнизона в торжественной обстановке. Всё это, несомненно, имело огромное психологическое и воспитательное воздействие на личный состав. Таким образом мы снимали вопрос, чьи мы и чьи интересы мы должны отстаивать и защищать.
Прибывая в должности начальника пограничного отряда, особое внимание уделял морально - психологическому состоянию воинов границы. У меня был большой практический опыт руководства политотделом Мургабского пограничного отряда, в основе работы которого было положено всемерное укрепление принципа единоначалия и авторитета командиров всех уровней и степеней.
Учитывая специфику, особенности обстановки и качественный состав командно-начальствующего состава командованием отряда был составлен и прописан целый комплексный план проведения ритуалов по поднятию Государственного флага в гарнизоне и подразделениях границы. Штабу и отделу воспитания отряда была поставлена задача на разработку методической памятки по пограничным ритуалам.
Особое внимание было уделено ритуалу отдачи приказа пограничным нарядам на охрану границы. Он звучал так «Приказываю вам выступить на охрану Государственной границы Содружества Независимых Государств и защиту внешней Границы Российской Федерации. Вид наряда», - и далее по тексту.
По крайней мере — это формировало осознание у личного состава того, что все мы являемся составной частью этого Содружества Независимых Государств и вселяло уверенность в необходимости охраны и отстаивания интересов России на таджикско-афганском участке границы.
Контрольный выезд
В один из сентябрьских дней 1992 года в отряд прибыл полковник Н.Н. Бордюжа - начальник управления кадров и воспитания КОГГ вместе с новым командующим ОГ генерал-майором В.Ф. Грицаном. Это был его и проверочный и в то же время ознакомительный оперативно-полевой выезд в Московский пограничный отряд.
Они встретились с командованием и офицерами, членами семей, а также посетили пограничные заставы отрядного НСОУ и Пархарского направления. Изучили план взаимодействия и порядок охраны границы на стыке Московского и Пянджского пограничного отрядов.
В ходе полевой поездки ими было проверено состояние инженерно-технических заграждений и сигнализационных комплексов и организация службы пограничных нарядов. Без лишней скромности хочу отметить, что они были приятно удивлены образцовому виду личного состава, порядку и укладу жизни на заставах, настроем офицеров застав и их отношением к службе.
Когда мы следовали по рубежу основных инженерных заграждений и по пути следования встречались пограничные наряды «Дозор» по проверке КСП и СК, старшие нарядов четко докладывали по результатам службы. В самих докладах старших пограничных нарядов звучали уже новые категории, так в докладе звучало уже не «пограничный наряд «Дозор» в составе.......выполняет приказ по охране границы Союза Советских Социалистических Республик» , а «выполняет приказ по охране таджикско-афганского участка государственной границы Таджикистана и внешних границ СНГ, а также интересов Российской Федерации на ее внешних рубежах»…
Такими докладами они были приятно удивлены. Да и мы, командование пограничного отряда в реалиях сложившейся военно-политической обстановки прекрасно понимали, что ждать циркуляров и указаний сверху в данной обстановке - это потерять фактор времени. Необходимо было накопленный в погранвойсках Союза колоссальный опыт службы, обучения и воспитания личного состава не просто сохранить, а творчески его применить, развить и приумножить.
Одним словом, обстановка заставляла командование и войсковой тыл отряда серьёзно напрягать мозги и думать о людях, их семьях и судьбе границы на вверенном отряду участке в целом. В той обстановке голод мог морализирующие отразиться на всех аспектах служебно-боевой деятельности пограничного отряда.
Это было недопустимо. Личный состав и семьи надо было кормить, одевать, и обеспечить теплом. Упор был сделан на собственные силы и войсковой тыл отряда работал с полным напряжением сил. Тылом отряда основной упор был сделан на развитие подсобных хозяйств: огородничество, овцеводство, свиноводство и рыбная ловля.
Сельскохозяйственное отделение тыла во главе со старшим прапорщиком О.В. Суперека функционировало как большой полноценный совхоз. Все это позволило тылу отряда полностью обеспечить запасы картофелем, капустой, луком, чесноком, огурцами и помидорами. Моим приказом были определены группы охотников по заготовке мяса диких животных.
Все было организовано с мерами предосторожности и с боевым охранением районов охоты, чтобы исключить любого рода непредвиденные ситуации. Все добытое в ходе охоты и вылова рыбы проверялось, учитывалось в продовольственной службе тыла и централизованно шло на питание личного состава и членов семей.
Еженедельно в Душанбинский госпиталь вертолётом отправлялись фрукты, овощи, мясо и рыба. Раненым и больным требовалось усиленное питание. Врачи и младший медицинский персонал и членов их семей тоже надо было поддерживать в условиях фактической блокады Душанбе продовольствием. Московский отряд стал своего рода «меценатом» госпиталя по поставкам овощей, фруктов и продовольствия.
Нестандартные решения
За период командования отряда мне неоднократно приходилось принимать крайне нестандартные решения и брать всю полноту личной ответственности на себя и посылать колонны с боевым охранением в Узбекистан, откуда мы по нарядам, оставшимся с времен Афгана, колоннами вывозили продовольствие и, самое главное, большие запасы бензина, солярки и ТС-1 для вертолётов.
По состоянию на 15 ноября 1992 года по всестороннему тыловому обеспечению подразделения отряда были обеспечены всем необходимым. На столах у солдат были масло, сахар, печенье, повидло, колбасный фарш, колбаса, овощи, фрукты, мясо и рыба по нормам питания. Офицеры и прапорщики получали паек.
Не могу не отметить тот факт, что за весь период руководства отрядом, командованием и тылом было сделано все, чтобы подразделения границы и гарнизона, а также члены семей были обеспечены бытовым газом. Мне удалось договориться с областным «Кулябмежрайгазом» о выделении газовозов в количестве 14 единиц, для завоза жидкого бытового пропан-бутана для нужд отряда.
Справедливости ради отмечу, что отряд нуждался в 9 газовозах, которые не просто закрывали годовую потребность гарнизона и подразделений границы, но еще в газгольдерах оставался переходящий запас на следующий год, а остальным мы по-братски поделились с «Кулябмежрайгазом» для нужд населения г. Куляба и п. Московский.
Решение было простое-отправить колонну за газом. Для решения этой задачи на всех машинах были перебиты гражданские номера, гражданские водители были переодеты в камуфлированную форму, с путевыми листами и выписками из приказа с указанием их маршрута движения.
Отныне - они вольнонаемные российской пограничной части. В каждой машине, в кабине водителя находился вооружённый десантник. На «Уралах» и БТРах были десантники с ДШМГ. Связь на всем протяжении марша осуществлялась по КШМ Р-142, а при следовании на горных участках и с воздушного пункта управления, с вертолета МИ-8.
С воздуха до границы с Узбекистаном колонну прикрывала пара вертолётов МИ-24. На таджикско-узбекской границе заблаговременно все были оповещены и знали, что это колонна Московского отряда и сама процедура пограничного и таможенного контроля решалась по «зеленому коридору» оперативно и без проволочек.
С теплотой вспоминаю то тяжелое время и то, как на развалинах Союза по инерции, без лишних слов и помпезности работало наше офицерское пограничное братство. Я телефонным звонком, без эмоций и траты времени мог кратко и лаконично изложить суть проблемы и вопроса на другом конце провода мой коллега и товарищ начальник Термезского пограничного отряда полковник А.И. Рогов просто и уверенно отвечал: «Я тебя Василий услышал. Все будет сделано».
Справедливости ради надо отметить, что ни один из командующих: А.Н. Мартовицкий, В.Ф. Грицан, А.Т. Чечулин и П.П. Тарасенко не «били» по рукам, а с пониманием относились к подобного рода мероприятиям, где речь шла о судьбе границы и ее людях.
Генерал от солдатских кровей
О командующем Группой генерал-майоре В.Ф. Грицане, сменившем генерал-лейтенанта А.Н. Мартовицкого хочется сказать особо — это военачальник, на плечи которого выпала серьёзная миссия и череда исторических политических, и военных событий. В их решении он проявил свои самые лучшие человеческие, организаторские качества политика, дипломата и военачальника.
Генерал от солдатских кровей хорошо знал жизнь и быт границы, вникал, и решал самые сложные и противоречивые задачи и варианты выхода из самых непредвиденных ситуаций, а самое главное, очень бережно относился к личному составу, и требовал этого от всех командиров и воспитателей.
В общую и частную обстановку Виталий Федорович вникал мгновенно, требовал от штабов и органов военного управления инициативы, плановости, системы и комплексного, творческого подхода в решении поставленных задач. Человек широкой души, открытый и доступный в общении В.Ф. Грицан располагал к себе и не оставлял ни малейшей тени сомнения неуверенности в реализации поставленных задач.
Я ему благодарен за его предельную корректность и выдержку, которую он проявлял в различных крайне сложных условиях обстановки. Все это передавалось нам и заставляло действовать грамотно и без промедления, проявляя волю, выдержку и самообладание при решении сложных служебно-боевых задач. Он фактически окончательно и бесповоротно закрепил во мне хорошую военную и жизненную школу.
Был один крайне тяжелый момент, когда противоборствующие группировки в тылу участка отряда пытались не пропустить нашу пограничную колонну на перевале Нурек и грозили расправой гражданским водителям. Я доложил обстановку командующему, он внимательно, в присущей ему манере спокойно, не перебивая выслушал мой доклад и решение, и после этого тихим и спокойным голосом произнес:
«Командир! Ваше решение - утверждаю. Вы правы, там люди. Сделайте все от вас зависящее, чтобы спасти людей, технику и военный груз».
Обстановка требовала взвешенных, чётко продуманных, решительных действий. Там люди. Их захват, а тем более расправа над ними были недопустимы, и мы, пограничники, не могли быть живыми созерцателями любого рода злодеяний.
Приказ мой аэромобильному резерву из состава ДШМГ и командиру прикомандированного в оперативное подчинение вертолетной эскадрильи от 23 АП во главе с подполковником Никитюком был жесткий и конкретный - спасти людей.
Принял решение и сам вылетал с десантниками, так как судьбы людей всецело зависели лично от меня и моих подчиненных. Требовались грамотные и решительные действия. Я осознавал, что такой задачи десантникам и вертолетчикам еще не приходилось решать, они имели большой опыт боевых действий, но в этом случае миссия была больше миротворческая.
Поддаться на провокацию вооруженных боевиков, спровоцировать себя на бой - значит погубить гражданских и рисковать жизнями своих десантников. Такого я не имел права делать. У меня за плечами был немалый практический опыт участия в разрешении сложнейшего узла межнационального конфликта в населенных пунктах Ошской области, но в данном случае это уже проистекало в вооруженной фазе противостояния сторон и фактически гражданской войны.
(Продолжение следует).