Многие, и не столько по итогам саммита, сколько в силу объективно нарастающих процессов интеграции, уже готовы ответить — сейчас! Однако на самом деле не всё так просто. И не только из-за известных особенностей самого объединения, которое предъявляет достаточно внятно сформулированные требования к членам БРИКС. Их нельзя назвать жёсткими, но можно и нужно - обязывающими ко многому, и прежде всего, к отказу от любых видов противостояния друг с другом.
Внутри самого «союза пяти», как надо понимать — только пока «пяти», очень аккуратно, хотя это и не внесено в уставные документы, исключены санкции и вхождение участников этого «неформального клуба» в организации, деятельность которых прямо или косвенно направлена против кого-то из членов БРИКС. Надо ли объяснять, что в данном контексте речь идёт в первую очередь о НАТО и подобных ему альянсах.
Сугубо экономический характер, который почему-то принято присваивать БРИКС, на самом деле изрядно дополнен, пусть и довольно расплывчатыми и даже мягкими ограничениями в плане политики и безопасности. Однако именно они так или иначе накладывают на каждого участника весьма серьёзные обязательства.
Недооценка их, имевшая место до того, как БРИКС стал «пятёркой», сошли на нет на фоне активности ЮАР как в дипломатическом, так и в экономическом плане, которая была подкреплена созданием и оперативным началом реальной работы Нового банка развития БРИКС.
Конечно, экспертов несколько смутило непрямое участие в саммите в Йоханнесбурге российского лидера, однако ситуацию правильнее было бы расценить, как стремление не подставлять коллег, вынуждая их к нарушению обязательств, принятых на себя ранее.
Это эффективнее, чем продолжать повторять, что незачем мол, «дразнить гусей». Многополярный мир, как всем уже кажется стало ясно, идёт на смену однополярному. Не потому ли и в объединении БРИКС, долгое время чем-то напоминавшем закрытый клуб для избранных, стали сегодня так популярны дискуссии на тему расширения.
Вплоть до оперативного приёма в содружество сразу двух десятков новых членов. Впрочем, по итогам саммита объединения в Йоханнесбурге, несмотря на некоторые шероховатости, признанного открытым, вместо сразу двадцати кандидатов дело ограничилось всего шестью. Они уже названы — заявки на приём, или, как минимум, на ассоциированное членство в БРИКС получены от Аргентины, Египта, ОАЭ, Саудовской Аравии, Ирана и Эфиопии.
Но и всего шесть стран - это в современных условиях немало, хотя конечно, сразу сошли на нет смелые прогнозы о том, что БРИКС готовится идти на смену чуть ли не ООН. Понятно, что в альтернативу ООН так просто никому не превратиться.
Однако то, что менее громоздкие, не ставшие пародией на западную смесь демократии с бюрократией, интеграционные структуры работают более оперативно — факт, не нуждающийся в доказательствах. К том уже работают с реальными, а не декларативными результатами.
Ещё до саммита многие связывали подобного рода инициативы чуть ли не исключительно с завидной энергетикой президента ЮАР Сирила Рамафосы. Однако глава самого молодого из членов БРИКС не так наивен, чтобы пытаться бежать впереди менее озабоченных стремлением показать себя лидеров России или Индии.
Однако Рамафосе неожиданно для многих, вполне очевидно удалось заинтересовать перспективой куда более масштабной, хотя и не столь глубокой, как сейчас, интеграции лидера КНР — Си Цзиньпина. Тот, как хорошо известно, склонен к прагматичному внешнеполитическому консерватизму, не меньше, чем его коллеги из Москвы и Нью-Дели. И об идеях южноафриканского президента сам высказывается не то, что осторожно, интеграцию товарищ Си приветствует всегда и практически везде, но всё же чисто по-китайски, довольно обтекаемо.
Окончание следует