Откуда берётся балканизация
С теоретической точки зрения конец XX века ознаменовался подъёмом этнонационализма в международной политике. Распад Советского Союза и Югославии с Чехословакией подчеркнул центральную роль этнических конфликтов в глобальной политике, что привлекло внимание как учёных, так и стратегов.
Расселение этнорелигиозных групп по разным государствам и их превращение в активные линии разлома поставили под угрозу территориальную целостность и социальную сплочённость государств с этническим разнообразием. Следовательно, притязания на идентичность рассматривались не только как вызовы, но и как возможности для внешней политики некоторых стран.
В результате многие державы начали поддерживать группы за пределами своих границ, чтобы получить влияние и власть, используя внутренние противоречия других стран для укрепления своих позиций в регионе.
Когда Израиль начал стремиться к балканизации
Любая доктрина безопасности возникает в результате сочетания исторических, структурных и субъективных факторов. В случае с Израилем так называемая доктрина периферии — стратегия формирования альянсов с неарабскими или периферийными игроками в регионе для противодействия изоляции — проистекает из экзистенциального понимания угрозы и политической идентичности, основанной на исключительности и подозрительности.
Эта доктрина была сформулирована Давидом Бен-Гурионом, первым премьер-министром Израиля, после Суэцкого кризиса 1956 года как способ прорвать арабскую блокаду путём поиска поддержки у неарабских стран региона (таких как Турция и дореволюционный Иран) и этнических меньшинств на периферии, подвергающихся давлению со стороны арабов.
Колониальный и изоляционистский характер сионистского проекта, а также региональная обособленность способствовали формированию менталитета, при котором любые различия воспринимаются как угроза, а любой сосед — как потенциальный враг.
Помимо государств, Израиль поддерживает тайные связи с этническими и религиозными меньшинствами в арабских и исламских странах, чтобы дестабилизировать их. Поддержка меньшинств — от курдов до друзов — является ключевым элементом для раскола арабского блока и сохранения стратегического превосходства.
Израильские теоретики открыто заявляли о такой политике. Арье Орнштейн предлагал разделить арабские страны на племенные образования, чтобы это было выгодно Израилю, а Жаботинский выступал за помощь курдам в ослаблении арабских государств. Эти идеи отражают целенаправленный проект по разжиганию межконфессиональной розни и разделению соседних государств.
После войны 1967 года и усиления военной мощи Израиля эта стратегия была укреплена и формализована как часть проекта по установлению регионального господства.
Иранская реальность
Израиль и его западные покровители часто упускают из виду ключевое различие: историческая преемственность Ирана отличает его от многих других стран Западной Азии. В то время как некоторые историки называют другие страны региона «искусственными» из-за их относительно недавнего образования, Иран может похвастаться тысячелетней историей и претендует на статус старейшего непрерывно существующего государства в мире.
Советский Союз, например, состоял из разных народов и территорий, ранее находившихся под властью разных правительств. В отличие от него, Иран на протяжении тысячелетий сохранял единую национальную идентичность, а его население на протяжении всей истории считало себя иранцами. Иран — страна с ярко выраженным этническим и языковым разнообразием, но это разнообразие существует в рамках политической и территориальной целостности, которая существовала всегда и поддерживается Исламской Республикой в настоящее время.
С географической точки зрения Иран делится на более однородную центральную часть и разнородные периферийные регионы. Однако на протяжении всей своей истории эти регионы демонстрировали взаимодополняющее и скоординированное поведение в рамках государства, обеспечивая прочную политическую, территориальную и национальную преемственность.
Примером такой преемственности стало вторжение Ирака в провинцию Хузестан в 1980 году во время ирано-иракской войны. Иракское наступление сопровождалось лозунгами о национальном единстве арабов и пропагандой, направленной на разжигание межэтнической розни. Хотя западная часть Хузестана населена преимущественно арабами, вторжение встретило значительное сопротивление на местном и региональном уровнях.
Иран — это не хрупкое государство и не этническая мозаика на грани распада. Это страна с населением около 90 миллионов человек, обладающая глубокой исторической и культурной самобытностью, которая выходит за рамки её разнообразных составляющих. Те, кто выступает за балканизацию, часто зацикливаются на этническом многообразии — азербайджанцах, курдах, белуджах, арабах — и постоянно недооценивают объединяющую силу Исламской Республики.
Наиболее ярким примером этого заблуждения является азербайджанское население Ирана, второе по численности после персов. Азербайджанцы в основном проживают на северо-западе — в таких провинциях, как Западный и Восточный Азербайджан, Ардебиль, Зенджан и Казвин, а также в Хамадане и западном Гиляне. Кроме того, значительная азербайджанская община полностью интегрирована в ключевые городские центры, такие как Тегеран, Кум и Арак. Важно отметить, что азербайджанцы занимают видное положение в социальной и политической жизни Ирана, а интеллектуальная, религиозная, научная и культурная элита играет важную роль как на местном, так и на национальном уровне.
В связи с этим ключевые фигуры иранской системы, такие как нынешний президент Масуд Пезешкян и лидер Исламской революции аятолла Сейед Али Хаменеи, принадлежат к этому меньшинству.
Кроме того, исследования Расмуса Эллинга и Кевина Харриса, основанные на обширном социологическом опросе, проведённом в 2016 году, показывают, что многие иранцы не относят себя исключительно к какой-то одной этнической группе, а признают свою принадлежность к нескольким группам.
Большинство и меньшинства
Таким образом, гипотеза, которую разделяют Израиль и аналитические центры, такие как Фонд защиты демократии (Foundation for Defense of Democracies, FDD), о том, что под внешним давлением, как в случае недавней эскалации конфликта между Ираном и Израилем, меньшинства восстанут против центрального правительства, оказалась неверной. Эффект, наблюдаемый после нападения Израиля, был прямо противоположным: укрепление национального единства и социальной сплочённости внутри Ирана.
Реальность такова, что национальная сплочённость иранцев намного превосходит любые внешние попытки расколоть страну или дестабилизировать её. Под твёрдым и суверенным руководством Исламской Республики Иран сформировал сильную идентичность, объединяющую различные сообщества в рамках общего проекта сопротивления и самоопределения. Это единство отражает не только историческую и культурную силу страны, но и её способность противостоять угрозам, направленным на подрыв территориальной и политической целостности, и нейтрализовывать их.
После недавней войны между Ираном и Израилем в Иране наблюдались одни из самых ярких проявлений скорби и патриотизма за последние годы. Массовые траурные собрания сопровождались исполнением элегий и стихов, наполненных отсылками к Ирану, как из классической персидской литературы, так и из современных популярных песен, националистической поэзии и патриотических гимнов. Эти культурные и социальные проявления отражают глубокое чувство коллективной идентичности, которое ярко проявляется в ответ на любую внешнюю агрессию, демонстрируя прочность и устойчивость иранского национального проекта. Таким образом, попытки балканизации не только не привели к расколу общества, но и укрепили внутреннюю сплочённость и способность Ирана противостоять как национальное государство.