«Томка, ты мать-то послушай! Но, куда тебе дурынде, еще одно дитё… Вы же итак все у меня на шее сидите… А вас-то пятеро вместе с твоим идиотом мужем, а шестерых, доча, мы с отцом уже не потянем. Сами не поймём, куда дальше деться?», - Валентина в сердцах нажала на красную кнопку старенького «андроида».
Муж спокойно продолжал спать, а ей же долго никак не удавалось заснуть. Перед глазами стоял родной Стаханов…. Стаханов прежней жизни, зажиточный, спокойный, ухоженный…. Их прекрасная четырехкомнатная квартира с евроремонтом, румынской мебелью, хрусталём, коврами…
В общем, всё как у людей и даже гораздо лучше. Да и Томке, рядом на площадке, как она вышла замуж, справили трёхкомнатную да и обставили не хило.
Томка была статная, крутобедрая, большегрудая в мать. Как говорил Томкин первый муж Алексей: «Валентина Ивановна, дочка ваша – как спелый арбуз….И сладкая, и спелая, и вкусная, и везде одни арбузики – что сзади, что спереди…», - и всегда заливисто смеялся.
Алексей – полурусак, полуукраинец, был статным, высоким, чернобровым, рукастым хлопцем. Шоферил у главного инженера завода. Томка – медсестра в местной больнице. Валентина работала учительницей в начальных классах, у мужа Евгения – бывшего капитана милиции была своя охранная фирма. Погуливал Евгений, что да, то да, но Валентина на досужие бабские сплетни и внимания не обращала.
«Завидуют бабы, брешут. А если где и нагрешил, то лучше мне и не знать», - не раз думала она. Евгений всегда зарабатывал прекрасно, дочку, внучек погодок – обожал, да и её – Валентину - любил, не зря же каждую ночь это исправно доказывал.
Внучки были красовуньки – ладненькие, умненькие, толстенькие, шустренькие….
Музыка, гимнастика, шахматы, языки – все им Валентина в школе, да в местном Дворце творчества обеспечивала.
А потом всё в одночасье рухнуло…. 15 апреля 2014 года Украина начала боевые действия в Луганской и Донецкой областях.
И в подвале прятались, и на костре еду под пулями готовили…. Алексей и Евгений, как и многие другие стахановцы, сразу же записались в Народное ополчение. Остались в городе, да и в их доме практически одни женщины. Ну и натерпелись тогда Валентина с Томкой да с двумя девчонками. С замиранием сердца в квартиру пробирались: кое-как помыться, да переодеться, да постирушку лёгкую устроить пока вода ещё была, продуктов, которые всегда, слава Богу, были в доме про запас, взять для готовки. Газ уже давно был отключён.
Но, однажды, Валентина, помывшись под тоненьким ручейком водички, прилегла на минутку на диван, да и заснула…. И вдруг, как бабахнет, еле успела с дивана сползти, до стола не добралась, как стекла все из окон повылетали, белым-бело в квартире стало, что-то тёплое потекло по лицу….И тогда видение перед ней предстало – белая фигура до потолка, руки над ней распластала, да крестом путь вперед указала…. «Жива, останусь!», - только и успела подумать Валя, грохнувшись на весь в осколках пол в комнате.
На следующий день собрали они на скорую руку чемоданы да сумки, да и тронулись с девчонками в путь…. Куда-куда, конечно же, в Россию! В Ростове побыли немного, в Курске помыкались по съёмным комнатушкам. И тут вдруг – повезло. Алёна, бывшая соседка и школьная подружка Валентины давно работала в Москве в салоне красоты. И как-то, послушав очередные Валины причитания по телефону, Алёна пообещала устроить её в свой салон. А вскоре и своё обещание выполнила - человек нужен был на все руки мастер, и говорить уметь, и на ресепшене посидеть, и готовить неплохо, и уборкой не погнушаться, в общем «не три в одном», а то и пять и пять и шесть дел совмещать одновременно. Но Валентина и этому была безмерно рада. Быстренько собралась и сорвалась в Москву. Хозяйке салона Валентина так по душе пришлась, что она пустила жить в небольшую комнатенку в салоне.
У Томки мужа к тому времени ранило, и он, отлежав в госпитале, приехал к семье в Курск. Ни он, ни Томка не работали, и единственным кормильцем стала Валентина.
«Стоп, Валя, гони мысли прочь, светает уже, а я вся в воспоминаниях», подумала Валентина, и забылась тяжёлым сном.
Валентина и предположить не могла, какие перемены ждут её, после того, как судьба сведёт с Татьяной.
***
Будильник давно не был нужен Татьяне. Внутренний настрой никогда не подводил её. Ровно в семь она, как от толчка открыла глаза, полежав пару минут, по инерции взглянула на светящийся экран тринадцатого Айфона, сразу увидела несколько сообщений.
«Понятно, мне на работу надо, а что Неля так рано очередные видосики шлёт, до сих пор не пойму», - мысль сразу же испарилась, когда Таня услышала звук нового сообщения, и увидела, что оно было от Стасика.
«Не буду сейчас читать, дала же себе слово перждать», - подумала она, поспешив на кухню, быстро поставила воду для овсянки, налила кефир в красивую немецкую кружку с баварским рисунком, оделась в легкую обтягивающую форму для фитнеса, и начала делать свой ежедневный гимнастический комплекс.
Придирчиво оглядев себя в большое старинное в рост зеркало, висевшее в холле, увидела высокую, стройную, холёную незнакомку в сиреневато–лиловатом костюме от модного российского дизайнера Ульяны Сергиенко в котором вологодские кружева и вышивка прекрасно уживались с переливчатой набивной тафтой. Туфельки в тон, легкое пальтишко под стать, а вот косыночка – обязательно от «Гермес». И ««вуаля»! Утренняя гусеница превратилась в прекрасную бабочку.
«Должна же я соответствовать изысканной атмосфере моей галереи «Modern art gallery», или в кругах почитателей модерна, известной как «Танюшкина галерея». Строго говоря, хозяином галереи был Сергей, муж Татьяны, сокурсник по историческому факультету МГУ. Сын известного искусствоведа, академика, внук известного русского художника.
Любовь у них была студенческая, яркая, как вспышка молнии, пронзившая одновременно их обоих.
Родители сняли им небольшую квартирку у метро «Университет». Сергунчик, как звала его Таня, скоро стал неплохо зарабатывать, Татьяна ещё со студенчества репетиторством занималась. Так и на кооператив деньги появились…. А вскоре Сергей смог осуществить мечту своей жизни – галерею. Картины деда у Сергея были, отец свои обширные связи в среде коллекционеров, искусствоведов, да и просто богатых людей, которых тянул к себе загадочный мир искусства и возможностей вложить деньги в нечто вечное и нетленное подтянул.
Галерея постепенно становилась средоточием культурной жизни Москвы. Выставки модных художников, биеннале, различные искусствоведческие коллаборации. Все тонко, изысканно, а не «дорого и богато». Главным притяжением салона была, конечно, Татьяна. И красива, и умна, и практична…. Скоро все друзья и приятели Сергея из разных сфер «высокой» московской жизни стали и ее друзьями. Со всеми могла она найти общий язык, дать дельный совет…. И не раз новые друзья Татьяны интимным полушепотом, чтобы никто не слышал, спрашивали про лучшую и таинственно исчезнувшую картину деда Сергея «Мессия», в свое время имевшую громадный успех на выставке в еще в дореволюционной Москве.
«Слышала. Знаю. Даже фото этой картины видела. Но не более того. И вообще, спрашивайте у Сергея»,- неизменно отвечала она. На что ее разные визави тоже отвечали одинаково: «Да вы представляете, сколько она может стоить».
Татьяна не раз пытала Сергея насчёт этой картины.
«Танюша, не лезь ты сюда. Дело это тёмное. Что-то появится новое, и я тебе первой скажу».
А потом…. Всё оборвалось. Машину Сергея взорвали, Сергея Таня, можно сказать, по кусочкам опознавала. Похоронила. Когда в себя стала приходить, поняла, что спасение её – сын Игорёк и…. галерея.
Игорь подрос, на искусствоведческое, на истфак поступил, а куда ещё-то с его родословной. С детства Игорёк рисовал прекрасно, Гены! Созерцал мир, переносил на холст, талант был недюжинный. Но студенческая жизнь так закрутила скромного созерцателя из хорошей московской интеллигентной семьи, что «мама не горюй». Девицы, бесчисленные выпивки, наркотики…. Татьяна смогла сына вылечить, отучить от разгульной жизни. Но, оказалось, что давняя страсть к рисованию вернулась, да так, что учебу Игорёк бросил, уехал опять созерцать и творить на старенькую дачу деда в Плёс.
А Татьяна давно не была одна.
Станислава она увидела несколько лет назад в галерее. Высокий, спортивный, густые волосы с небольшой проседью, умные, проницательные глаза. В прошлом известный футболист московского «Динамо» стал не менее известным футбольным комментатором на телевидении. В галерею он пришёл не один, а со знакомым Сергея, известным коллекционером Вадиком.
Какая-то искра сразу пробежала между Станиславом и Таней, и что-то хорошо знакомое промелькнуло….
«Станислав, а вы случайно не на экономическом факультете МГУ учились»,- спросила с интересом Татьяна, после того, как Вадим, представив их друг другу, отошел с Сергеем.
«Случайно, учился…», - неподражаемый, с простодушной улыбкой ответил Станислав. И тут Татьяна все вспомнила.
«И в «Секундомере» с Николаем Олялиным снимались?».
«Снимался, Танюша, снимался! Вспомнила наконец-то, и в ДК МГУ вместе на капустниках встречались, и танцевали, и на свидание я тебя приглашал. Ты даже пришла. И целовались даже. И сердце моё ты пронзила, а потом Сергей тебя у меня из под носа увёл!»,- с грустной улыбкой выпалил Стас.
А потом, потом встречались на общих тусовках, выставках…. Стас оказался прекрасным знатоком не только футбола, но и живописи. С Сергеем у Татьяны отношения становились все прохладнее, ушла не только былая страсть, но и любовь….Привычка, сын, обыденность…. Но и, конечно, галерея. У Станислава, как понимала Татьяна, была такая же примерно история с женой Аллой. А когда погиб Сергей, Стас опекал ее, помогал во всем, да и допомогался….
«Танюша, любимая, ты не представляешь, как долго засыпая представлял тебя рядом. Думаешь, я не завидовал Сергею? Еще как завидовал. И себя ругал не раз, что не открылся тебе. Ты ведь меня еще в МГУ сразила. Но казалась такой недоступной, неземной, что ли. И вдруг эта встреча в галерее после стольких лет….Видел же я, что с Сергеем у вас все не так просто было. Да и Алла – жена, не мой человек! Совершенно разные мы люди…. А с тобой, моя любимая, мы и чувствуем одинаково, и мыслим, и смотрим в одну сторону…. В общем, алхимия и магия любви», - и Стас покрепче прижал к себе Татьяну.
«Татьяна Николаевна, докладываю: галерею открыла, двое посетителей по залам бродят, Евгений все отслеживает, все тихо, спокойно, не волнуйтесь. Можете попозже приехать», - Валентина придирчиво осмотрела маленькую кухоньку при переговорной. Все блестело, сияло, жаркое из индейки томилось в духовке, для витаминных салатиков все было готово, творожная запеканка с изюмом, яблоками и черносливом румянилась и искрилась на солнышке на красивой тарелке Кузнецовского фарфора … Всё как любила Татьяна – хозяйка.
Когда в салоне красоты наступили лихие времена, и хозяйка салона была в долгах как в шелках, а Валентина с мужем оказались в прямом смысле на улице, постоянная посетительница салона Татьяна приютила их у себя в галерее, теплом и лаской обогрела, да так и остались они у нее.
Валентина на Татьяну намолиться не могла, словно в другой мир она попала. После все всех перипетий ее непростой жизни, особенно последних лет, какой- то сказочный, незнакомый мир окружал ее.
Валя быстро стала своим человеком в галерее. Все портреты, жанровые картины, пейзажи как в жизни дивной, величавой, нерукотворной русской природы стали ей как родные.
Когда галерея пустела, и Татьяна уезжала домой, она часами сидела на банкетке, смотрела, какой силой таланта должен обладать человек, чтобы создать такую красоту, и чтобы было все, как в жизни. А когда из обрывочных фраз разговоров услышала про исчезнувшую картину деда Сергея «Мессия», то казалось, что во снах ей не раз ей являлся Господь, как когда-то в родном Стаханове….
Валентина в последнее время часто думала о загадочной и трагической гибели Сергея, о судьбе Татьяны, о ее любимом Стасике. Не все она могла понять и принять, но дала себе слово помогать Татьяне во всем.
Утром Татьяна приехала в галерею сама не своя…. В шикарном, развивающемся переливчатом платье от своего любимого дизайнера Ульяны Сергиенко, как всегда красивая, элегантная, с прекрасно уложенной головкой с неизменным каре, с нюдовым макияжем, но в глазах – тоска вселенская.
«Татьяна, а вы на кухоньку сначала загляните, и запеканочка ваша любимая, и простоквашу я сама сделала, и капучино быстро вам сварганю», - зачастила Валентина, семеня за хозяйкой.
«Валюша, моя дорогая, да у меня уже слюнки текут, но чуть позже, не обижайся», - Татьяна быстро прошла в свой кабинет. Потом с кем-то долго говорила по телефону, и также внезапно, ка вихрь промчалась мимо Вали, скороговоркой пробормотав, что «сегодня галерея работать не будет». За Татьяной, едва успевая, бежал ее зам, правая рука по галерее, работавший с ее основания – Гоша.
«Гоша, как, все нормально или что-то случилось», - спросила встревоженное Валентина. Гоша остановился, поняв, что бессмысленно догонять хозяйку.
«Да я и сам ничего не пойму. Ничего толком не объяснила, а ведь завтра ее сынок – Игорек приезжает в Москву, хочет свои новые картины в галерее выставить. А я об этом только час назад от Игоря и узнал. А Татьяна мне – ни слова», - пробормотал Гоша.
Татьяна в это время уже ехала на встречу с неизвестным визави. После гибели Сергея, что она только не делала, до каких высоких кабинетов не дошла, все связи задействовала…. Безрезультатно! Ни убийц, ни заказчиков не нашли. Дело закрыли. И вдруг вчера раздался звонок. «Хочешь знать, кто подорвал машину твоего мужа и за что, приходи завтра в ресторан «Стенд ап» на Патриках. Главное – одна». И гудки….
Первая мысль была посоветоваться со Стасиком, но Татьяна итак знала, что он мог ей сказать.
«Дорогая, давай сделаем так. Я поеду с тобой и буду сидеть за соседним столиком», примерно так сказал бы Стасик, подумала Татьяна. Или другой вариант: «не бери в голову, это может быть любой параноик». Другие варианты Татьяна додумывать не стала, а просто поехала.
Войдя в культовый ресторанчик, Татьяна увидела полупустой зал, вся богемная молодежная публика собиралась к вечеру на выступление модных стендаперов. Молодая пара отпала сразу, одинокая молодая девушка тоже, а вот мужичок неопределённого возраста, сидевший в одиночестве….
«Вы мне звонили? Я – Татьяна».
«Садитесь, вернее, присаживайтесь. Мне есть, что Вам сказать», зачастил мужчина, вблизи производивший достаточно жалкое впечатление. Помятое, опухшее лицо, блеклые глазки – буравчики, дешёвенький старомодный пиджак.
«Слушаю Вас! Что у Вас за информация?».
«Вы слышали наверняка о картине деда вашего мужа «Мессия». Наверняка знаете и Вадима Коростылёва. Так вот. Найдёте Вадима, найдёте картину, и будете знать, кто заказал подорвать машину вашего мужа и почему. А у меня с Вадимом свои тёрки», - неожиданно густым голосом произнёс незнакомец.
У Татьяны сразу засосало под ложечкой, и закружилась голова. Она почему-то сразу поверила незнакомцу. Сколько раз говорила Сергею, что Вадим известный прохиндей. На подделках картин, да их фальшивой экспертизе громадные деньги зарабатывает. Интерес его к картине «Мессия» совсем не случаен. Да и в тот день, когда она видела Сергея в последний раз, в его плотном графике значилась и встреча с Вадимом.
Голос незнакомца вернул её в действительность: «Муж твой когда-то мне здорово помог, я ведь тоже художник, да Вадим меня крепко подставил, да на зону отправил. Так что ищи девонька Вадима. Я почему-то верю, что всё у тебя получится», стремительно поднявшись, мужчина поспешил к выходу.
Татьяна как в полусне добралась домой. Уже лежа в постели, и в который раз прокручивая в голове встречу с незнакомцем, и думая, что что- то важное пропустила в разговоре с ним, решила, как её любимая героиня Скарлетт О’Хара в «Унесённых ветром». Подумаю об этом завтра….»