Уходит месяц август. Уже почти ушёл. Сегодняшний денёчек промелькнет, и исчезнет само лето. Развеется словно дым. Здравствуй, осень золотая. А 1-го сентября все в школу на первую линейку. Грядут перемены и не только маленькие и большие между уроками, но и в самом образовании. Потому как случилось… И никто из нас, ныне живущих и продолжающих грызть школьный гранит науки не подозревал до того самого августовского дня, когда стало известно, о сошедших на нас, словно снежная лавина, нововведениях в отечественном образовании.
А суть их в том, что отныне литература для выпускного экзамена по ЕГЭ начинается с известной пьесы «Гроза» драматурга Александра Островского. А все, кто там был до него и составлял золотой век нашей русской литературы, извольте, с вещами и на выход. Мы, мол все Ваши произведения ранее уже изучили, когда были в средних классах, они все входят в ОГЭ, а теперь нечего голову забивать всякими там Пушкиными, Лермонтовыми, Грибоедовыми и Гоголями. Федеральная образовательная программа (ФОП) их не затрагивает, так что нечего их знать и помнить.
Да, и вот ещё что. Если вчитаться повнимательнее, то уж слишком они, классики эти, вольнодумные были. Возьмёшь какое-то из их бессмертных творений, примеришь к современной действительности и сразу начнёшь оглядываться по сторонам. Как будто они всё писали с современных картин жизни сегодняшней. И куда не придёшь, к кому не обратишься, вокруг и всюду те же самые «герои» вроде давно уже забытых времен.
Нет, брат, шалишь, они и нынче все с нами. Разные и множественные, только что одетые не по моде XIX века, а в современных ладно сшитых исключительно на заказ повседневных нарядах, сидящих в роскошных офисных и других кабинетах, разьезжающих на ультрасовременных автомобилях и при этом ничего не делающих для нас всех живущих, и для самой России в целом. Или же просто делающих вид, что они чем-то занимаются, а на самом же деле радеющих лишь только о себе любимых и все остальное лишь для себя, или, ещё может быть для своих близких знакомых.
А чтобы мы не вспоминали о них таких чёрствых словами классиков, то уж лучше будет забыть Пушкина, Лермонтова, Грибоедова, Гоголя, Некрасова, да и всех других тоже. Поскорее.
Кого там убили на дуэли-то? Александра Сергеевича, да на Черной речке под Санкт-Петербурном, а затем и Лермонтова, где-то там на горе Машук под Пятигорском. Но и Бог с ними. Убили и убили. А мы давайте поскорее о них и забудем… И их бессмертные произведения тоже. Ведь они такое там писали, что порой волосу дыбом встают . Один Пушкин чего стоит. Как он хлестал по самодержавию-то. Хрясь, хрясь, что не стих, то вольности и свободы, ну, прямо через край. За это его и в ссылку отправляли, как, впрочем и Лермонтова, куда подальше, только лишь бы не слышать их вольнолюбивых стихов, и не читать, то, что порой ходило исключительно по рукам.
Нет, у нас другие нынче дуют ветры. Подавай нам патриотику. Вот и возвращается советский писатель Николай Островский и его «Как закалялась сталь», а уж «Матрёнин двор» Солженицына мы-то уберём. С глаз подальше. Кодификатор по ЕГЭ так того и требует.
Правда, когда начали по поводу произошедшего негодовать люди русские и задавать разные неприятные вопросы в высокие инстанции, что-то неожиданно переломилось там, наверху, и стали нас успокаивать. Мол, кто желает, пусть и вспомнит тех, кого мы уже отправили в отставку. Мы же и не запрещаем такого-то в самом деле. Но от своего всё равно отступать никуда не будем. Для всех именно тот утвержденный уже список и никак не иначе. Так и знайте все и вся.
Конечно, стыдно сознавать и сопереживать такое. Потому как начали рушить то, на чём воспитывались целые поколения. И мы эти бесподобные творения однажды выучили наизусть и вот уже сколько лет живем и помним их. Потому что они такие, настоящие.
Ныне тоже много пишуших. Прозаиков и поэтов. Но что-то не заходит ничего в наши мозги после первого же прочтения. А иных и читать-то не стоит.
Помню как однажды был с писателями и поэтами в командировке. Ездили мы по южным пограничным заставам. Один из местных столпов литературоведения подарил каждому из нас объемистый том со своим последним романом. Кто-то из нас оставил книгу на автобусной остановке. Мол, будем возвращаться, я ее и прихвачу. Проезжали мы мимо той одинокой остановки уже далеко за полночь. Томик так и лежал на том же самом месте.
- Вот видите, - сказал литератор, - что-то мне совсем не хочется читать это творение. Оно же никому не нужно.
Мы все позднее тоже постарались сдать свои томики в ближайшие библиотеки. Там их принимали с удовольствием.
А подводя итоги прошедшему шквалу по литературе, который вызвал в уходящем месяце столько негодования у российской общественности, хочу обратиться вновь к произведению Михаила Юрьевича Лермонтова «Смерть поэта», написанного им в январе 1837 года за день до кончины Александра Сергеевича Пушкина. Оно ходило долго по Руси исключительно в рукописных списках и было опубликовано впервые на русском языке в Лондоне, в альманахе «Полярная Звезда на 1856 год», издаваемом Александром Герценом.
Так вот гусарский офицер Лермонтов, спустя несколько дней, а именно 7 февраля дописал шестнадцать заключительных строк. Помните эти бессмертные строфы
А вы, надменные потомки…
И далее по тексту…
Как же всё это может быть применимо к тем, кто покушается сейчас на наше святое - литературных классиков. Кто-то из них и оскорбится, мол, зачем же меня вот так…
А может, как раз таким образом и стоит их возвращать из ихнего современного небытия. Вначале эти чиновники от образования что-то придумывают, потом они извиняются, вы нас не так, мол, поняли.
Нет, всё правильно. Хотя и жёстко, по-лермонтовски. Так он вам и отомстил, написав тогда в XIX веке о ваших сегодняшних деяниях. И поделом вам всем.