Деды стали выяснять подробности биографий, из которых я понял, что высокий был номенклатурным работником в строительном главке. Вот откуда и сервелат, и шикарная пронафталиненная годами бережного хранения дубленка. В позднесоветское время наидефицитнейший дефицит. Для номенклатуры, особенно партийной, всегда имелись так называемые «Столы заказов». И если сейчас искать и найти ответ на некрасовский вопрос «Кому на Руси, то бишь в СССР, жить хорошо?», всего-то и надо - обобщить ФИО пользователей магазинов заказов.
- Не всегда, признаюсь, не всегда я колбаской копченой закусывал, - громыхнул басом Аркадий Семёнович. – Это после того, как построили этот единственный в Союзе высокогорный стадион и меня назначили на должность в Министерстве строительства, я стал в закусках и коньяках толк разуметь. А пока на стройплощадках работал, так иной раз просто рукавом занюхивал, как мои прорабы. А что поделаешь, поторчи-ка на морозе несколько часов. И не день, не два… Эх, пришлось повкалывать. Зато сейчас душа радуется, глядя, что пока лучше нашего никто из нынешних не воздвиг. Аэропорт построили, гостиницу «Казахстан» возвели, «Дом дружбы», лучший в Советском Союзе, отгрохали. Пальцев не хватит перечислять наши объекты…
Чтобы прервать «отчёт» знатного старца, я предложил:
- По двадцать капель за каждый объект!
- Нет… Здоровья не хватит ни у вас, ни у меня.
- А у меня? – протянул стакан подкравшийся Марат.
Его появление, да еще с предложением «налейте!» меня обескуражило. К тому же я заметил, что друг хорошо успел вмазать. Когда? С кем? У нас не было столько, чтобы захмелеть!
- Представляю вам моего лучшего друга - Марат Кыстыкбаев, полковник-пограничник в отставке. Можно сказать ваш коллега, Дмитрий Федорович!
Последовавшая за этим сцена знакомства двух офицеров меня улыбнула: оба встали по стойке «смирно», насколько это удалось, особенно щелкнувшему коньками и завалившемуся на бок Кыстыкбаеву. У старика ни ноги, ни руки не вытянулись в струнку, и от того он напоминал пловца, приготовившегося к прыжку в бассейн. Но оба напустили на себя молодцеватость, как и положено по Уставу.
Так "Медеу" или "Медео"?
Дмитрию Федоровичу выпала доля героически потрудиться в этом урочище.
- В июле 1973 года случился очередной сель, - рассказал он. – Как водится, наш «авось» не сработал. Шлюзы плотины заилились так, что заросли не только травами, но и кустарником, а в иных местах деревьями обзавелись. Все ждали, вот-вот откроются клапаны-задвижки и воду стравим. А она всё выше и выше стремится. Подняли полк Гражданской обороны, учёных из Москвы вызвали.
Сразу народу не сообщали, но потом газетчики писали, что счёт до прорыва плотины шел на дни. Между прочим, прямо на гребне в это самое время побывал Димаш Ахмедович Кунаев. Да-а, прежние руководители не чета суверенным небожителям. Нынешние-то пожиже будут. Но не о том сейчас речь. Кунаев республикой не из кабинета руководил, всё на личном контроле держал. Вот так…
Никто не мог предложить плана по спасению восточной части города. Её уже смывало в двадцать первом году аж до улицы Мира и ниже, до Гоголя. Я помню, как было принято решение об эвакуации жителей с проспекта Ленина и набережной Малой Алматинки. Решили всех вывозить ночью, чтобы панику в городе не создавать.
И вот тут один полковник-фронтовик Гришин взял на себя смелость предложить очистить шлюзы с помощью водолазов. А желающих мало. По всей стране собирали добровольцев. Тогда привезли в приказном порядке солдат срочной службы, которые только-только учебные подразделения по специальности окончили. Инструкторы с ними прибыли. Глянули вниз, а там сплошное месиво из ила, песка и грязи. Но приказ есть приказ…
Дмитрий Федорович остановился, видимо, от тяжелых воспоминаний защемило сердце, перехватило дыхание.
- Вы пока налейте по граммульке… Так вот, до верха плотины грязевой поток не достиг метра два. Она уже, как мы тогда констатировали, дышала. Ребятки начали погружение… Не все выдержали… Одного пацана вытянули тросами, а он под скафандром седой… Да и пес бы с этой сединой, жив бы остался… Комитетчики наехали, даже нас, офицеров гражданской обороны, убрали. Сколько погибших, не скажу, не знаю по сию пору... Но город они спасли. И мы сейчас с вами… Давайте, за помин душ, геройски служивших родине водолазов… Мало, мало чего мы знаем из советского периода, - завершил рассказ старый полковник.
- И тогда не знали. Вернее, не все знали, а то бы… - то ли поддержал мысль, то ли вступился за эпоху поголовного запретительства номенклатурный товарищ. - Историю изучайте тогда, когда будет сформулировано учёное представление о прожитом. А то сейчас получается, каждый суслик в поле агроном. Читаю газеты и сравниваю, что пишут о советах нынешние зубоскалы. Всё врут, всё перевирают. Вот вам небольшой пример. Как называется сие местечко? – Аркадий Семенович широким жестом указал на ущелье.
- Медеу! – без намека на открытие дискуссии произнес Марат. – Потому что здесь была зимовка для скота нашего предка Медеу Пусурманова…
- Вот именно. А что насочиняли горе-краеведы? Мол, комиссар Семиреченского края Фурманов создал в этой местности Дом отдыха для трудящихся. Именовался он вроде бы аббревиатурой М.Д.О. – местный дом отдыха. Вот народ в скороговорке и вставил в сокращение две буквы «е». И стала местность называться «Медео». Че-пу-ха! Никаких М.Д.О. никто и ни на каких заборах не писал. В двадцать третьем году организовалось спортивное общество «Динамо» с широким охватом населения. В Алма-Ату прибыло много переселенцев, из Москвы в том числе. Это слово «Динамо» было у них на слуху, вот они и переиначили Медеу в Медео. Не надо искать чёрную кошку в темном месте, всё гораздо проще.
- Ну, за Медеу! – предложил Марат и достал из-за пазухи вторую фляжку.
- За Медеу-человека и нами построенный спорткомплекс, - провозгласил старый зодчий.
- Интересный был человек этот Медеу, - продолжил рассказ поймавший вдохновение старик. – Был он самым богатым из местных казахов. Но не жадным, многое отдавал на благоустройство родного края. Вместе с сыновьями, а их у него было двенадцать, тысячи деревьев посадил, березовую и дубовые рощи взрастил. Жаль, уничтожили нувориши дубраву, особняки в рощах понастроили.
- А с Шымбулаком что сотворили? - встрял в монолог захмелевший Марат. – Вы в курсе, что там для особо одаренных, по личным запискам «Папы», построено сорок два особняка с печным солярочным отоплением?
- Я много чего знаю, молодой человек, - продемонстрировал обидчивость Аркадий Семенович, - но предпочитаю говорить только о том, чему есть доказательства.
Марат осекся - не по-казахски это, прервать старшего человека. Рассказчик продолжил:
- Пусурманов привез сюда шестнадцать пудов жёлудей, прорастил, высадил и выходил каждый дубок. Вот пример для подражания нынешним олигархам. Кстати, он и дом свой отдал под здравницу для верненцев. Мне про него еще в шестидесятые годы много рассказывал сторож этого заведения. Советую почитать Энциклопедию. Но россказни его самозванных потомков, как его, Бурабай… Батырбек?.. не читайте.
Врут они много, наследство делят. Да только кто ж его им дасть? Помните, про слона Райкин рассказывал? «…Слон сможет съесть тонну?» - спрашивает один. А другой отвечает: «Съисть-то он съисть, да тильки хто ж ему дасть!». Сторож мне рассказал, что в конце двадцатых годов в Дом отдыха на кухню забрался снежный барс – ирбис. Напугал людей. Прибежал директор, смотрит: кошка не больше собаки. Взял швабру и пошел на барса. А тот в один прыжок вонзился ему зубами в горло и пока не перегрыз, не отцепился. Потом убежал… Вот это правдивые истории, от очевидцев…
- Славка, Марат! – зычно позвал Николай. – Айда кататься!
- Лучше ты к нам иди, - отозвался я. – Тут такие интересные деды попались. Тебе как политологу будет полезно послушать ветеранов.
Журенко давно ждал приглашения, потому сразу пришел со стаканом и одним нетронутым пирожком. Степенно поздоровался и, глядя искоса на меня, слегка наклонил голову в сторону бутылки, там оставалось не более ста граммов. Не раздумывая, я взял Колин стакан и налил в него сотку коньяка из фляжки Марата. Николай сделал выражение лица, подразумевавшее вопрос: «Откуда в ней столько, мы же почти все выпили?».
- Политолог!? Настоящий? – с напускной строгостью задал вопрос высокий дед.
- Не сомневайтесь, - выступил защитником я. – Других в компании не держим. Наш друг, что называется, от сохи и нивы Северного Казахстана. За плечами сельхозакадемия, опыт работы директором совхоза, резкая перемена судьбы в сторону журналистики и дальнейшей учебы в высшей партшколе при ЦК КПСС.
- Ооо! Уважаю советское образование, да еще и политическое.
- Николай организовал несколько информационно-политических агентств, работал в правительстве суверенного Казахстана, но недолго. Подробности опустим и дадим ему тост…
- Подождите, Владислав, - остановил возможность следующей рюмки Аркадий Семёнович. – Сначала, как вы сами убеждали, нам с Дмитрием Федоровичем надо познать, с кем и о чём мы будем пить коньяк. Я правильно излагаю? Товарищ понимает?
Журенко деликатно улыбнулся и, не выпуская стакана из руки, ответил:
- Я вас слушаю!
- А вот скажите мне, не понимающему в новой жизни многое, но двумя руками голосующему за демократию и народовластие, что мы, то есть не мы с вами, а все казахстанцы во главе с…, так сказать, сделали не так, что через тридцать лет приходится объявлять результат как фифти-фифти? Это ничего, что я по-английски?
- Йес, сэр, я вас понимайт! – подыграл Коля деду. – Итак, вопрос: в чем, на мой взгляд, состоит стратегический просчет, ставший причиной создавшегося в нашей стране не совсем благоприятного положения? Излагаю свой ответ и подчеркиваю: излагаю личное мнение.
- Мало кто знал, а сейчас и те не помнят, что в 1993 году Назарбаев издал указ о прекращении деятельности тысячи двухсот совхозов и четырехсот колхозов. Это был мощный фундамент нашего, заметьте, на советском просторе первоклассного сельского хозяйства. В республике производилось шестнадцать миллионов тонн отборного зерна сильной мягкой пшеницы. Ее использовали в качестве улучшения слабоподъемных русских хлебов. Это - запевка. Рассматриваем вопрос далее. Казахстанские совхозы и колхозы производили шерсть лучших мериносов мира. Все города были окружены фабриками мясомолочной и овощной продукции.
- Ну, это вы, мистер Майкл, конечно, сильно загнули – «города окружены», - вставил реплику Марат. – Было такое, но не везде…