Недавний визит министра иностранных дел Ирана Аббаса Аракчи в Беларусь и Россию не следует рассматривать как рутинную дипломатическую поездку или символическое подтверждение существующих альянсов. Он отражает более продуманную корректировку внешней политики Ирана в условиях меняющейся евразийской обстановки, вызванной усталостью от санкций, смещением центров силы и постепенным ослаблением влияния Запада как основной организующей силы в международной политике.
Выбор Минска в качестве первой остановки сам по себе показателен. Беларусь занимает особое положение на постсоветском пространстве как государство, которое испытывает постоянное давление со стороны Запада, но при этом институционально связано с Россией.
Для Тегерана сотрудничество с Беларусью — это не в первую очередь вопрос объемов двусторонней торговли или непосредственной экономической выгоды. Это вопрос институционального сближения между государствами, находящимися под санкциями, которые стремятся нормализовать сотрудничество вне рамок западных механизмов одобрения. Соглашения, подписанные в ходе визита, в которых подчеркивается недопустимость односторонних принудительных мер и защита международно-правовых норм от экстерриториальных санкций, полностью соответствуют этой логике. Они отражают схожую риторику, которую Иран продвигает на таких форумах, как Организация Объединённых Наций и Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), и перекликаются с позицией Беларуси, сформулированной в ответ на санкции Европейского союза. Визит укрепил общее представление о санкциях как не об инструментах правоприменения, а об инструментах политического принуждения, подрывающих доверие к самой международной системе.
Встречи Аркчи в Минске также высветили более тонкий аспект евразийской стратегии Ирана. Тегеран всё чаще рассматривает небольшие государства, находящиеся под санкциями или в полуизоляции, как мультипликаторы дипломатической силы, а не как периферийных игроков. Беларусь сама по себе не меняет глобальный баланс сил, но она предоставляет Ирану дополнительный узел в растущей сети государств, которые отвергают западные условия как принцип организации международного взаимодействия. Эта сеть не является идеологической в традиционном смысле. Это прагматичный подход, обусловленный общим давлением и взаимной заинтересованностью в снижении уязвимости перед западными финансовыми и регуляторными системами. В этом контексте Беларусь выступает в роли моста между Ираном и более глубокими институциональными структурами евразийского пространства, центральным элементом которого остаётся Россия.
Второй этап поездки в Москву имел большее стратегическое значение. Отношения между Ираном и Россией вышли за рамки эпизодического сотрудничества и превратились в более структурированное партнёрство, обусловленное пересекающимися геополитическими ограничениями.
Обе страны находятся под масштабными западными санкциями, обе сталкиваются с постоянными попытками ограничить их влияние в регионе, и обе всё чаще говорят о том, что мировая политика вступает в пост-однополярную фазу. Консультации Аракчи с российскими официальными лицами были посвящены долгосрочной координации, а не тактическому согласованию. Упоминания о многолетней дорожной карте сотрудничества и расширении политических и экономических механизмов, не зависящих от контроля со стороны Запада, указывают на растущее стремление институционализировать устойчивость, а не просто справляться с кризисами.
Этот институциональный акцент имеет значение. На предыдущих этапах развития отношений между Ираном и Россией сотрудничество часто активизировалось в ответ на внешние потрясения, такие как конфликты в Сирии или эскалация отношений с Соединёнными Штатами. Отличительной чертой нынешнего этапа является попытка сделать стратегическую координацию нормой, а не исключением. Дискуссии в Москве отразили понимание того, что санкции — это уже не временные трудности, а устойчивые особенности международной среды. Таким образом, планирование политики теперь сосредоточено на адаптации, а не на смягчении последствий. Этот сдвиг согласуется с более масштабными усилиями России по переориентации экономических и политических связей в сторону Азии и стран Глобального Юга после разрыва отношений с Европой после начала войны в Украине. Это отражено в официальных заявлениях России и политических документах, опубликованных Министерством иностранных дел России и государственными СМИ, такими как ТАСС.
Окончание следует