Продолжение. Ранее читайте Последний император и его вклад в 4-ю советскую пятилетку
Он не был потомком Де Рибаса
В серии очерков о секретной операции с императором Манчжоу-Го Генри Пу И и работе спецслужб на Дальнем Востоке не раз приходилось упоминать комиссара госбезопасности 1-го ранга Терентия Дерибаса. Это он за несколько лет до Великой Отечественной войны заметил молодого и прекрасно образованного Петра Язева и вырастил из него настоящего сотрудника органов госбезопасности.
Терентий Дмитриевич Дерибас к тому времени, когда начал службу Пётр Язев, был видным деятелем ВЧК-ОГПУ-НКВД, революционером, большевиком и уже комиссаром государственной безопасности 1-го ранга. Кроме того, Дерибас был членом коллегии ОГПУ-НКВД, входившим в состав особой тройки НКВД СССР, и за пару лет до этого стал кандидатом в члены ЦК ВКП(б).
Он был назначен на должность начальника УНКВД на Дальнем Востоке и начальника Особого отдела ОКДВА – Особой Краснознамённой Дальневосточной армии. Терентий Дерибас, фамилия которого напоминает и улицу в Одессе, и адмирала Осипа Де Рибаса, не был его потомком. В его автобиографии можно прочесть, что Терентий Дмитриевич происходил из крепостных крестьян села Дерибасовки, имения одного из тех, кто основал славный город и порт в Новороссии.
Вот что Пётр Язев рассказывал о своём первом руководителе.
«В 1918 году Дерибас вступил в ВЧК и Красную Армию, где он был начальником политотдела нескольких дивизий. На Дальний Восток его направили как участника Русско-японской войны, хорошо знавшего Маньчжурию, изучившего Корею и акваторию Жёлтого моря. В его воспоминаниях есть такая запись:
«Мы сидели тогда во второй линии охранения, жгли костер, (линия фронта была достаточно далеко) варили себе еду. Вдруг из кустов выскочил японец в черном, стал шипеть и странно размахивать руками.
Есаулом Кривошлыковым, тут же подскочившим к нему на наших глазах, он был ударен в ухо. Отчего вскоре и помер. Вот так, товарищ командир, я впервые увидел настоящего самурая. И понял, что для нас, русских, кодекс самурая и сами самураи, ниндзя, как и сложное искусство ниндзюцу – это легенда, мираж».
Под руководством Дерибаса служили также Михаил Писманник и Пётр Поднозов – друзья и соратники Язева. Для работы на Дальнем Востоке их выбирал лично комиссар Дерибас. Он с первых же дней включил молодых сотрудников в проведение руководимой им контрразведывательной операции «Маки-мираж», предотвратившей нападение Квантунской армии на Дальний восток СССР».
Подробности этой операции стали рассекречиваться, да и то частично, лишь спустя десятилетия. Сам же Дерибас, который, попав под репрессии, до завершения операции не дожил, как и его молодые коллеги, любил называть эту опасную и сверхсекретную многоходовку «Бусидо́-мираж». В этом названии Бусидо – это как кодекс самурая, самурайской этики, свод правил, рекомендаций и норм поведения истинного воина в обществе, в бою и наедине с собой.
Это ещё и воинская мужская философия и мораль, уходящая корнями в глубокую древность. Иными словами, чекистам предстояло делом доказать, что кодекс самурая – это не более чем мираж. Но, как оказалось в реальности, успех операции, которую только немногие знали под другим названием – «Большой корреспондент», был вряд ли возможен без участия наших комсомолок-спортсменок».
Ну а девушки?
Но сам автор для начала из десятков ответственных работников госбезопасности, принимавших участие в операции, просто не вправе не выделить именно Петра Язева. Он не просто мой добрый знакомый и собеседник на протяжении многих вечеров. Это он рассказал мне о товарищах – Михаиле Писманнике и Петре Поднозове.
Говоря об операции «Бусидо-мираж», Язев вспоминал, как они вместе с женами
«в погожие выходные дни частенько устраивали пикники на берегу Амура. Пётр познакомился со своей будущей супругой Надеждой ещё во Владивостоке во время учёбы в университете, на том же филфаке, только в другой группе, где она, молодая поэтесса, красивая и стройная, отличница и комсомолка пользовалась сумасшедшей популярностью.
Приехав с мужем на границу, Надежда по рекомендации комсомола окончила в Хабаровске школу МВД, получила звание лейтенанта и стала сотрудницей милиции Благовещенска, где всегда и во всем помогала мужу. По рекомендации трёх друзей Дерибас включил её в состав их оперативной группы в Благовещенске в качестве внештатного сотрудника.
В эту же группу в таком же качестве он включил и жену Писманника – Александру, которую в компании звали просто Шурой. В Хабаровск Шура, в недавнем прошлом молоденькая ткачиха, приехала по путевке комсомола из Вышнего Волочка, старинного русского города в Тверской области, где она жила вместе с родителями.
В один из первых дней пребывания на Дальнем Востоке на общем комсомольском собрании она и познакомилась с лейтенантом Михаилом Писманником, который буквально через два месяца стал её законным мужем. Что же касается жены Петра Поднозова Ларисы, попросту Лоры (она на фото ниже), которую все друзья звали не иначе, как Лорочка, то с ней только-только приехавшего в Хабаровск из города на Неве Петра познакомил тот же Михаил Писманник.
Писманник сам за несколько дней до этого познакомился с жившей по соседству с ним эффектной первокурсницей исторического факультета одного из старейших в Хабаровске вузов – педагогического института. Туда он частенько также заглядывал, причём не просто так, а из-за увлечения историей.
Этот институт был открыт ещё до начала Первой мировой войны, в июле 1914 года губернатором Приамурья Николаем Гондатти. Тот получил из Петербурга высочайшее разрешение на открытие первого на Дальнем Востоке учительского института. Так он и назывался первое время.
А в 1936 году впервые был осуществлен набор на историческое отделение вечернего Хабаровского педагогического института, обусловленного тогда отсутствием собственного здания. На первый курс ВХПИ и поступила в том же году молоденькая Лариса, совсем скоро ставшая женой направленного в Хабаровск из Питера молодого сотрудника госбезопасности Петра Поднозова».
Явление китайского императора
По свидетельству Петра Язева, как и других жён друзей, «её также пригласил в качестве внештатного сотрудника для работы по выполнению придуманной им в том же 1936 году многоходовой операции против японских спецслужб комиссар Т. Дерибас. Через некоторое время он помог студентке устроиться преподавателем истории в школу.
Основной задачей всех трёх жен была помощь мужьям в выполнении особо секретных заданий их супругов. Через почти десять лет после этого жёны Язева, Писманника и Поднозова окажут своим супругам серьёзную помощь и поддержку, готовя на загородной даче к Токийскому процессу плененного императора Маньчжурии Генри Пу И.
Все девчонки произвели на него неизгладимое впечатление, и он с удовольствием занимался с ними, рассказывал о своей нелёгкой жизни, о династии Цин и «Запретном городе» и даже о своих любовных приключениях и жёнах, в разные периоды жизни Генри сопровождавших и покидавших его.
Эта операция продолжалась учениками Дерибаса и в дальнейшем, даже после того, как японский император Хирохито подписал акт о безоговорочной капитуляции. Причём для каждого, кто был к ней причастен, а тем более на самый верх, руководством НКВД и командованием Особой Дальневосточной армии она была и представлена соответствующим образом.
Конкретно – как крупнейший стратегический и тактический удар в тайной войне с потенциальным противником на Дальнем Востоке незадолго до Второй мировой войны. По сути, это была самая настоящая неприкрытая борьба нашей контрразведки с японским наглым и вполне откровенным шпионажем в предвоенные годы, в которой советские чекисты одержали в результате полную победу.
В тот период каждая из сторон пыталась получить как можно больше информации о своем политическом противнике. Понятно, что использование её в своих целях давало особые преимущества, поэтому проводилось множество секретных операций, плелись дипломатические интриги и заговоры с целью налаживания каналов для получения конкретных сведений из первых рук.
Подобные мероприятия обычно тщательно разрабатывались специальными секретными отделами, сотрудники которых проходили неоднократную проверку и внедрялись в доверие к противоположной стороне, работая, как сейчас принято говорить, «под прикрытием». Данные о таких операциях долгие годы хранились в секретных архивах, как НКВД, так и различных военных организаций.
Лишь с течением времени, утратив свою актуальность, они становились достоянием средств массовой информации и общественности. Впрочем, очень многое из того, что хранилось в несгораемых сейфах, просто во избежание утечки информации, актуальной по сей день, было уничтожено».
Одной из таких операций, сведения о которой так и остались мало кому известны, и стала операция «Бусидо-мираж». Напомню, что в дальнейшем, после победы над Японией и завершения Второй мировой войны, она именовалась уже иначе – «Большой корреспондент».
Без срока давности
Пётр Язев признался мне, что «о деталях операции многое сказать просто невозможно – как всё было сработано, до сих пор остаётся секретом. Причём без срока давности. Само же название «Большой корреспондент» предложил Михаил Писманник на первом же совместном совещании у комиссара Дерибаса. Терентий Дерибас, оценив замысел сотрудника, тут же согласился с ним. Кодовые наименования поддержали и первые лица в Москве.
И в первую очередь генеральный комиссар госбезопасности Николай Ежов. Понравилась идея и Иосифу Сталину. Однако знали в Москве об этом только они. За пределы Дальнего Востока, прежде всего Хабаровска и Благовещенска, сведения об операции не ушли, да и известны были всегда лишь тем, кто принимал в ней участие.
Зато пространные отчёты от двойных агентов, которыми манипулировали молодые подчинённые Дерипаса, с дезинформацией регулярно уходили к японцам. Вплоть до самого конца войны и даже в последующие годы многоопытные японские разведчики и руководители спецслужб пребывали в эйфории, исправно получая «секретные» сведения от врага.
В японской разведке, а с её подачи и в Генштабе, были вполне уверены, что теперь они знали всё, что осуществлялось и что будет осуществлено командованием Особой Дальневосточной армии. Они считали, что их «удар», как они говорили, достиг секретных сейфов советского генштаба и пробил их».
Известно, что военная разведка в Стране восходящего солнца ведёт начало с XII века нашей эры, когда к власти там пришли военные кланы. В разведку набирали исключительно выходцев из знатных самурайских семей. При этом, как считают западные историки, накануне Второй мировой войны Японская империя представляла собой по сути одну большую шпионскую сеть, в которой подозрение было возведено в ранг закона – главного в системе государственной власти.
И такая многоопытная, с глубокими традициями, разведка потерпела тихое, но сокрушительное поражение от молодых и грамотных сотрудников НКВД Дальнего Востока. Именно они сумели прочесть загадочные ребусы японских воинов-невидимок, и перехитрить их, обильно снабжая дезинформацией о Красной Армии, о политике Советского Союза и экономике Дальнего Востока.
Интересно, что даже в фашистской Германии действия японских разведчиков всегда считали образцовыми. Кстати, именно японская разведка, как сейчас известно, послужила структурной матрицей в плане аналогичных действий разведки Генерального штаба Германии в период Первой мировой войны 1914–1918 годов. Но чем всё в итоге закончилось, хорошо известно.
Выступление 124-го императора Японии стало первым в истории случаем, когда монарх обратился напрямую к народу. Его передали 15 августа 1945 года в 12:00 по токийскому времени, когда Хирохито заявил о том, что Япония принимает условия Потсдамской декларации. И это не просто означало капитуляцию Японии во Второй мировой войне.
Обращение главы государства к стране и народу ошеломило Генштаб и японскую разведку, которые, несмотря ни на что, решили продолжать свою тайную войну и дальше. Церемония подписания акта о капитуляции состоялась 2 сентября 1945 года на борту линкора ВМС США «Миссури». Официальные представители правительства Японии поставили свои подписи под Актом о капитуляции Японии, завершая Вторую мировую войну. От имени СССР Акт о капитуляции Японии подписал генерал-лейтенант Кузьма Деревянко.
К слову сказать, что когда участники этого исторического события коллективно отмечали его, а страны антигитлеровской коалиции, которые они представляли, широко праздновали победу над Японией, многие подразделения японских войск в отдаленных местах мира, а также разбросанные в Азии и на островах Тихого океана ещё долго отказывались сложить оружие.
Продолжение следует