Непризнанный стратег
Генерал, который, несмотря на Фридланд, вполне мог рассчитывать за компанию на фельдмаршальский жезл, отбыл в своё имение без наград и почестей. Беннигсен не старался мелькать в столице – опалы не было, но свет теперь был настроен против него.
«Составляя умные планы, он или искажал их, изменяя, тогда как они были до половины исполнены, или медлил тогда, как всё зависело от дружного мгновенного удара…»
Однако именно умение составлять планы и вернуло его к активной военной карьере, хотя и только через четыре года. В 1811 году, когда стала ясна неизбежность новой войны с Францией, Беннигсен составил план военных действий на случай новой войны с Наполеоном, предусматривавший упреждающее наступление русских войск.
То, что принят был другой план, а исполнялся ещё один, Беннигсена рассматривали как одного из кандидатов на самые высокие посты, хотя поначалу он состоял при особе императора без определённых поручений. Императора в армии не было, оттуда убрали даже его брата Константина, но Беннигсен поехал в 1-ю армию к М.Б.Барклаю-де Толли, у которого не было полномочий главнокомандующего.
Соперник Кутузова
После Смоленского сражения Беннигсен стал активно продвигать на этот пост свою кандидатуру, но чрезвычайный комитет выбрал М.И. Кутузова. А Леонтий Леонтиевич весьма неожиданно был назначен к нему начальником штаба. Кутузов, известный мастер интриги, быстро распознал в нём опасного соперника, и не стеснялся в письмах императору играть на его неприязни к ганноверцу.
Принято считать, что под Бородино Беннигсен сорвал реализацию чуть ли не гениального плана главнокомандующего, Идея будто бы состояла в том, чтобы ударить из засады во фланг французским колоннам, атакующим багратионовы флеши. Роль засадного полка играл 3-й корпус Тучкова, который мог быть вовсе отрезан в своей засаде наступающим 5-м польским корпусом Великой армии.
Разведчики Понятовского установили его расположение, и именно это вынудило Беннигсена выставить две дивизии Тучкова в линию с главными силами армии, подкрепив их с тыла 10-тысячной колонной ополченцев и казачьими полками атамана Карпова.
В самом решающем сражении Беннигсен отличился распорядительностью и личной храбростью. Как отмечено в Русском биографическом словаре:
«во время Бородинского сражения в груди Беннигсена проснулась отвага храброго генерала: он в самые горячие часы находился на батарее Раевского, а затем, когда с правого фланга надо было перекинуть войска на помощь левому, он лично повёл главную колонну среди снарядов французов».
За отличие при Бородино генерала Беннигсена наградили орденом Святого Владимира 1-й степени. Однако сработаться с Кутузовым не получалось, уже на совете в Филях его начальник штаба Беннигсен был с теми, кто ратовал за новое сражение, заняв позицию между Филями и Воробьёвыми горами, и ударив по открытому правому флангу французов. Кутузов в ответ не преминул напомнить своим подчинённым сражение под Фридландом, где похожие манёвры привели армию к страшной катастрофе.
Сообщения в Петербург об оставлении Москвы Беннигсен сопроводил обвинениями Кутузова в нерешительности и вялости. Генерал, которого неизменно поддерживал английский комиссар при русской армии генерал сэр Роберт Вильсон, настаивал на том, что надо ударить по авангарду И.Мюрата уже на Красной Пахре. К тому же он был против отвода армии к югу, на Калужскую дорогу.
В отличие от Кутузова, его начальник штаба вряд ли рассчитывал, что Наполеон так быстро будет вынужден сам уйти из Москвы. А русский главнокомандующий, в соответствии со всем постулатами тогдашней стратегии и тактики, расположил армию с возможностью отслеживать любые маршруты передвижения французской армии.
Неуёмный Беннигсен, впрочем, всё же добился согласия Кутузова на локальную атаку против Мюрата на реке Чернишне. Ганноверец лично возглавил правое крыла наступающих, левым командовал генерал М.А.Милорадович - он достойно заменил Багратиона в роли вождя арьергарда или авангарда армии.
Под Тарутино французы не были разгромлены, отрезать Мюрата не удалось, в чём начальник штаба тут же обвинил Кутузова, который выделил явно недостаточные силы. Беннигсен был крайне раздражён приказом главнокомандующего о прекращении успешного сражения.
Докладывая Кутузову, только что получившему звание генерал-фельдмаршала об исходе боя, Беннигсен даже не сошёл с лошади. Он заявил, что войска действовали «с такой правильностью и порядком, какую можно видеть на одних только манёврах», в то время как главнокомандующий «слишком был далеко от места действия» и не захотел ввести в сражение резервы.
Но Кутузов вовсе не хотел нового Бородино, зато сомнения Наполеона в боеготовности армии стали намного сильнее. Военный совет отклонил упрёки начальника штаба в адрес Кутузова, отметив несогласованные действия отдельных отрядов и не самое искусное руководство операцией. Получив от военного совета обвинительное письмо Беннигсена, Кутузов решил избавиться от потенциального конкурента. Фельдмаршал перестал принимать своего начальника штаба, а вскоре сумел убедить императора в необходимости удалить того из армии.
Не первый, и даже не второй
Причиной было названо «расстроенное здоровье и ранение в ногу, полученное при Тарутино». Удивительно, но сразу после кончины Кутузова первым о ком заговорили, как о новом главнокомандующем, оказался генерал Беннигсен. Однако больше, чем отдельную, так называемую Польскую армию, Александр I ганноверцу доверить не решился.
На роль главнокомандующего он предпочёл бы иностранца. Из-за океана даже вызвали генерала Моро, старого врага Наполеона, который отправил его в изгнание за участие в заговоре. Но Моро был почти сразу убит французским ядром в начале битвы под Дрезденом. Во французской армии не опровергали легенду о том, что ядро было выпущено чуть ли не самим императором.
Уже потом пошли слухи о выборе в пользу шведского кронпринца Бернадота, бывшего французского маршала, да ещё и родственника Наполеона. Тот, ка известно, был женат на Дезире Клари, сестре супруги брата Наполеона Жозефа, безуспешно правившего в Испании. Однако Бернадот не жаждал встать во главе иностранных армий, которым очевидно предстояло вторжение в его родную Францию.
Интрига завершилась, когда к антифранцузской коалиции присоединилась Австрия, где Александр Павлович тут же без труда выписал безынициативного, но зато очень родовитого фельдмаршала Шварценберга. И всеми союзными армиями и лично Шварценбергом российский самодержец и руководил фактически сам, вплоть до вступления в Париж.
А Польская армия Беннигсена, сформированная из войск, находившихся в герцогстве Варшавском и на Волыни, только в августе 1813 года была направлена на соединение с главными силами союзников. Получив приказание спешить к Лейпцигу, где намечалось решительное сражения с Наполеоном, Беннигсен с небольшим опозданием вывел армию на правое крыло. К его армии присоединились два австрийских корпуса и прусская бригада, и они отогнали противостоявшие дивизии французов к стенам Лейпцига.
За отличие в Битве народов генерал был возведён в графское достоинство, но снова остался без жезла фельдмаршала. Блокируя затем в Гамбурге французский корпус железного маршала Даву, Беннигсен не сумел добиться практически ничего, откровенно опасаясь, что неудача штурма лишит его возможности получить тот самый жезл. В итоге всё ограничилось для него орденом Святого Георгия 1-й - наивысшей степени.
Последний мирный аккорд
В мирное время Беннигсена не стали отправлять в отставку. И хотя она, казалось бы, просто напрашивалась, он был назначен командующим 2-й армией с расположением главной квартиры в Тульчине. Генерал, никогда не склонный к организаторской деятельности, откровенно запустил руководство, о чём стало известно в столице.
Ревизию во главе с П.Д. Киселёвым доложила императору о том, что Беннигсен стар и слаб, «плохо знает русский язык и российские законы, потому легко попадает впросак, подписывая приказы и распоряжения, подготавливаемые для него своекорыстными лицами». Однако только в 1818 году Леонтий Леонтьевич попросился в отставку, и после того, как император, осыпав его различными знаками внимания и уважения, удовлетворил просьбу, удалился в своё родовое имение в Ганновере.
Он работал над мемуарами о войне 1806-1807 гг., которые были опубликованы в «Русской старине» в конце XIX века. Память о Беннигсене, как полководце, несколько странная – он был, безусловно, профессионалом, конечно, не гением, но сумел однажды выстоять против самого Наполеона. Другому одного этого вполне хватило бы для славы, хотя она настигла отнюдь не всех победителей великого корсиканца.
К Беннигсену были слишком строги современники, включая русских генералов и офицеров, но дело тут вряд ли в его «иноземном» происхождении. В русской армии хватало иностранцев, не обделённых уважением и почестями – один Барклай-де-Толли чего стоит. Леонтий Леонтьевич Беннигсен скончался в 1826 году, на тринадцать лет пережив Кутузова.
