( Продолжение. Начало см. «Сводка +» 16 -19, 21 -26 октября 2024 года)
Я вошел в плотную завесу белой горячей мглы последним – не любитель пара-жара и огня.
- Чего не хлещете друг дружку?
- Не сразу, не сразу… Поры еще не открылись…
- Мне кажется, нельзя злоупотреблять временем. Помывка должна быть короткой.
- Сразу видно, Острый, не парильщик ты.
- Потому что в свое время в Риге опытный банщик подсказал: «Вам, молодой человек, пар и жар противопоказаны». Там к этому делу строго относились, по крайней мере в семидесятые годы. Каждые пять минут он появлялся в сауне и бесцеремонно осматривал каждого. И если замечал характерные бело-красные звездочки на теле, выпроваживал в моечный зал. На мне такие появились…
- Это признак сердечной недоработки! – сказал Лёва. – Так что садись на нижнюю ступеньку и не стони. А я сейчас еще поддам…
- Не надо, совсем зальёшь каменку, - резко остудил товарища Николай. – Пусть этот пар уйдёт. Лучше добавь кипяток в таз с вениками, а то они не полностью погрузились, листья полетят. Вот тогда я тебя прутьями отпарю…
- Опять черносотенные настроения в тебе заиграли. Правильно! Бей жидов… вениками без листьев…
Что последовало дальше, какая перепалка и пикировка колкостями, я не услышал, потому что стремглав вылетел из парной. Забыл снять серебряную цепочку с крестиком и амулетом. Полминуты хватило, чтобы пар исчез и воцарился сухой жар. Серебро мгновенно нагрелось и оставило на шее и груди красную полосу ожога.
Пока эти «мазохисты» хлестались вениками, крякали и подвывали от удовольствия, я еще раз принял душ, оценил легкость горной водички, оделся и побежал в дом.
Оба деда суетились вокруг стола: расставили кисешки под чай, насыпали в круглую вазу печенье, выставили из холодильника сливочное масло – пусть подогреется, легче намазывать на хлеб или на то же самое печенье.
- Митрич, наковыряй мёду… - попросил хозяин дома.
Я недоуменно глянул в его сторону.
- Что, Владислав, вы тоже не понимаете, как это мёд можно ковырять? Объясняю: если мёд настоящий, к зиме он обязательно теряет прозрачность, уплотняется, становится тяжелее. А если к тому же хранится в холоде, то иначе как острой лопаточкой из фляги его не достать.
- На Зеленом базаре до сих пор продают жидкий мёд, я видел, как его наливают в банки.
- Жулики! Разогревают! В Китае за такое можно в тюрьму угодить. До чего же нынешние власти у нас либеральны! Даже за некачественное строительство не наказывают. Ой, боюсь, что будет, если тряхнёт… Настроили в начале двухтысячных стеклянных монстров по двенадцать этажей. Не дай-то Бог во время землетрясения оказаться внутри или рядом – стеклом на куски порежет… Ладно, не буду пугать. Ложись, отдохни после парилки.
- Я не парюсь!
На его лице появилась вопросительная гримаса. Пришлось пересказать только что поведанное друзьям…
- Аркадий Семёнович, я прошу прощения, есть вопрос…
Он кивнул головой.
- Дмитрий Фёдорович нам сказал брать чистые принадлежности в шкафу, но там на ячейках имена… Эти люди…
- Эти люди – мои друзья. Они давно покинули этот мир. А у меня рука не поднимается закрасить таблички. Когда-то мы систематически лет тридцать кряду собирались здесь. Такие же были балагуры, как и вы. Я, самый старший, остался жить, а ребята один за другим ушли… С тех пор новых друзей не завожу. Да и в баню захожу редко. Одному в парилке нерадостно. Приятельствую с Дмитрием Федоровичем. Несколько раз в год встречаемся, вспоминаем, обсуждаем нынешнее время. И ты знаешь, всё чаще склоняемся, что в СССР действительно многое надо было перестроить. Только строители – Прорабы Перестройки - никудышные попались нашей горемычной стране. Китайцы, те вон тоже внутреннюю революцию сделали, но ума хватило - вертикаль власти сохранили и людей по нацквартирам не разогнали…
Черновинский замолчал. Я не знал, как перевести разговор в другое русло.
- Эх-ха-ха, чего сейчас переживать, работать надо, – встрепенулся хозяин. Вот тебе банка с вареньем, налей в две вазочки. Работай!
Дед как-то легко и просто перешел на «ты». Я про себя отметил: что значит начальник советского толка, да ещё строитель, привыкший руководить людьми.
«Вышли мы все из народа…» - пели большевики-руководители в революционной песне, ставшей их гимном. Вышли, но назад не зашли. То ли от малого воспитания, то ли для демонстрации своей народности простецки обращались и друг к дружке, и к подчиненным на «ты». Но для укрепления трудовой и воинской дисциплины начальственные выходцы из деревень в свой адрес тыканья не позволяли. При этом редко кто из когорты партийно-хозяйственных небожителей и краснознамённых военачальников держал себя в строгих нравственно-этических рамках – обращался ко всем на «вы», без крика и тем более мата.
Мне рассказывал один министр, что таковым был самый многолетний председатель Совета министров Казахской ССР Байкен Ашимов.
- Вам доводилось встречаться с Ашимовым? – задал я деду вопрос.
- С каким Ашимовым, актером или предсовмина?
- Байкеном, конечно же.
- Один раз поприсутствовал в его кабинете.
- Говорят, жесткий был.
- Не то слово. У него все было расписано по минутам. Опозданий не терпел. Наш шеф в день таких совещаний места себе не находил, метался, справки от всех требовал - а вдруг Байкен Ашимович спросит цифру? Оправданий не терпел, только объяснения с фактами. Когда проводил совещания, министры школьниками становились. Опоздавших в зал не пускали, но отметку ставили. Рассказывали, как один очень влиятельный министр пару раз позволил себе ввалиться на совещание после начала. В очередной раз стал оправдываться, дескать, дел невпроворот, должен был лично посмотреть на строящийся завод и т. п. Ашимов прервал совещание и перенёс его на завтра. Сказал, что не смеет отрывать у этого руководителя его драгоценное время. На следующий день все явились как штык. Смотрят, а вчерашнего опоздуна опять нет на месте. Входит Ашимов, объявляет продолжение вчерашнего разговора, но вначале просит помощника зачитать приказ… о назначении вчерашнего министра директором строящегося завода. Вот такой был человек. Единственный среди пятнадцати советских коллег из республик, руководивший кабинетом министров четырнадцать лет. И единственный, кто из предсовминов имел Золотую звезду Героя Соцтруда. Вот такие у нас были руководители. Тогда некоторые ругали его за черствость, а теперь боготворят, потому что порядок в экономике республики был наивысший...
- Слушай, Владислав, - сменил тему собеседник, - ты обмолвился, что литературным трудом занимаешься.
- Так и есть.
- Я тоже к старости стал писать заметки, потянуло высказаться. Дал себе зарок писать правду и ничего кроме правды. Теперь внучку мучаю, прошу набирать текст на компьютере. Самому не до пишущих машинок было – секретарши и машбюро на меня работали, теперь же приходится просить. А им всё некогда. Бедная молодежь наша. Мало выучиться, как в наше время, надо ещё место приложения сил и талантов найти. Ничего не понимаю: дел в стране непочатый край, а люди с высшим образованием, специалисты не могут работу отыскать. Да работа сама должна таких караулить и завлекать…
Оседлав новую тему, Аркадий Семенович забыл, о чём хотел меня попросить, и продолжил:
- За время суверенитета сколько систем образования мы сменили? Ни одну не одолели до конца. В школах по одной программе учатся, в техникумах, или как они сейчас называются…
- Колледжи… - подсказал я.
- Не важно... там по другой системе преподают. В институтах… Это вообще, как говорят сейчас, отпад: приезжают выпускники из-за границ, и все научены по-разному. Здесь сами преподаватели что хотят, то и воротят. Мне мои ученики, которые сейчас частные бизнес-строители, рассказывают про нынешних молодых инженеров. Их даже прорабами ставить на участки невозможно – не тянут.
- Материться не умеют на работяг? – пошутил я.
- Вот как раз, кроме как материться, да «разводить» сессии, они ничего другого и не умеют. Ставят их простыми рабочими на объекты. Мало кто соглашается, но учить приходится заново.
- Согласен с вами. И не только в строительстве такая вавилония непонимания. Однако вы мне что-то про мемуары свои рассказывали.
- Ну да, я их еще никому не показывал. Ты можешь почитать и сказать свое мнение?
Читать рукописный, то есть от руки написанный текст!?
Мама родная!
За что я так попал, можно сказать, как кур в ощип!?
За секунду после вопроса хозяина в мыслях пронеслось: коньяк пил? В гости пришёл? В бане парился? (Не парился, а мылся. Не важно! Пользовался тёплым приёмом). Отрабатывай!
- Конечно, Аркадий Семёнович!
Дед приготовил папку со стопкой форматных листов заранее.
Счастье! – это были страницы, набранные и распечатанные шрифтом «таймс».
- Владислав, я пойду пока в баньку, может что ребятам надо, а ты полистай в тишине мои вирши.
Хозяин мёртвой хваткой вцепился в меня. Он профи организации рабочих процессов! Что сказать, кроме «молодец»!
