Было 3+3 и 5+1, а станет?
На Западе спешат с утверждениями о том, что Москва не в восторге от перспективы снятия санкций с Тегерана. Однако именно российские специалисты при любых раскладах будут принимать участие в атомной программе Исламской республики. Тем не менее, необходимо трезво оценить последствия выхода Ирана из-под экономического и политического давления.
Перспективы заключения новой ядерной сделки между США и Ираном по-прежнему вызывают массу вопросов, но уже сделано куда больше, чем многие ожидали. Дональд Трамп хоть когда-то и расторг предыдущий вариант соглашения, на этот раз, похоже, всерьез намерен довести дело до подписания.
Вашингтон не только провел несколько раундов переговоров с иранцами, но и отказался от значительной части своих требований к Тегерану. США готовы при необходимости забыть старые договорённости, которые в Европе обозначали, как 5+1, когда партнёрами Ирана были Россия, Китай, Англия, Франция и Германия, а в Иране считали Китай и Россию партнёрами по его сторону баррикад.
Всё это ставит Россию, сблизившуюся с Ираном на почве общего конфликта с Западом, перед непростым выбором: саботировать переговоры, чтобы удержать союзника в санкционной изоляции, или попытаться стать важным посредником в соглашении, как это уже было с предыдущим вариантом сделки при президенте Бараке Обаме.
Активные попытки Трампа заключить с Тегераном новую ядерную сделку могут показаться несколько неожиданными, учитывая, что именно он расторг старую во время своего первого президентского срока. Тогда, в 2017 году, республиканец не только односторонне вышел из соглашения и ввел против Ирана множество старых и новых санкций, но и выдвинул максималистские требования для возвращения к переговорам.
Иранцам предлагалось отказаться и от ядерного обогащения, и от ракетной программы, а также прекратить всякую поддержку своих прокси-сил в регионе. В итоге Тегеран даже не сел за стол переговоров, несмотря на тяжелый удар по экономике, вызванный усиленным возвращением санкций.
Дональд Трамп теперь в иной позиции
Однако политика максимального давления на Иран провалилась, и теперь Трамп выступает с совсем иных позиций. Он настроен предельно прагматично и стремится заключить как можно больше сделок в кратчайшие сроки. Это уже привело к договоренностям Вашингтона с йеменскими хуситами и неожиданным шагам по нормализации отношений с новыми властями Сирии. Еще одним следствием такого прагматизма стало охлаждение отношений Трампа с израильским премьером Биньямином Нетаньяху, отчетливо проявившееся, когда американский президент не стал заезжать в Израиль в ходе своего турне по Ближнему Востоку.
В нынешнем варианте требования Трампа к Ирану выглядят куда более скромными. Судя по утечкам, торг сегодня ведется исключительно вокруг ядерной программы без попыток вплести туда другие вопросы региональной безопасности. В идеале сделка должна гарантировать, что Иран никогда не сможет получить ядерное оружие, а США за это снимут с него санкции, что теоретически возможно, учитывая республиканское большинство в обеих палатах Конгресса.
Главная проблема переговоров в том, что обе страны очень по-разному представляют себе то, как гарантировать, что другая сторона выполнит свою часть сделки. Тегеран утверждает, что он должен сохранить право обогащать уран, но готов снизить степень обогащения и пускать наблюдателей для проверки.
Рабочим сценарием могло бы быть обогащение в пределах 4% под международным контролем. По крайней мере, это устраивало Тегеран во время работы предыдущей сделки, заключенной с президентом Обамой. Однако сейчас США настаивают на том, чтобы Иран полностью отказался от обогащения и импортировал топливо для своих атомных станций.
Тегеран прямо называет полный отказ от обогащения неприемлемым, но переговоры продолжаются, а значит, не исключено, что Вашингтон может пойти на новые уступки. Тем более что ситуация пока складывается в пользу Ирана: иранцы смогли не только втянуть Трампа в переговоры, но и отодвинули угрозу военного решения иранской ядерной проблемы благодаря охлаждению между США и Израилем. Хотя все еще может сорваться, учитывая переменчивость нынешней американской администрации.
Окончание следует
