Мы много читаем и знаем о событиях в России и в мире. Но порой мало что ведаем о событиях в нашем крае, городе, районе, селе, где мы живём.
Свою историю имеет каждое селение, речка, курган. Да и каждое название дано неспроста, а имеет какое-то значение.
Население Переславского района старооседлое, коренное великорусское. Его предки поселились здесь с незапамятных времён, из поколения в поколение участвовали вместе с соседями в строительстве великорусского государства, жили его жизнью и передали современному поколению, что могли, как наследие материальное, так и духовное.
Первое упоминание о селе Нагорье встречается в XIV веке.
О нём говорили ещё во времена Переславского княжества. Оно и было его опорным пунктом на западе, а также и узлом торговых дорог из его столицы в города Кснятин (село Скрятино), в Калязин, из молодой Москвы в древний Углич.
Возможно, что неподалёку от Нагорья, у границ соседних Тверского и Угличского княжеств была таможня или по старинному «мыт», где брали пошлины за провозимые товары, поэтому в народе эта сторона звалась Замытье, а её владельцы имели фамилию Замыцкие.
Бояре Замыцкие, по-видимому были самыми крупными землевладельцами Переславль-Залесского края в XV и частично в XVI веке.
Село Нагорье за время своего существования имело несколько названий: Пореево (Пареево), Никольское, Преображенское, Нагорье.
Последнее название села по народному названию так и осталось Нагорье, так как оно находится на горе.
Пореево сельцо Замыцкого стана, приложено а Троице-Сергиев монастырь Давыдом и Иваном Никитичами в 1571 году вместе с сельцом Фунинским, 9 деревнями и 2 починками.
В 1575 году по духовной Марии Замыцкой, жены Богдана Семёновича и сына их Ивана пожертвовали свою старую вотчину село Ондряяновское с восьмью родовыми пустошами, что были деревни по реке Нерли и одиннадцатью прикупными Троице-Сергиеву монастырю на помин души и с тем, чтобы постричь её «У Богородицы под Сосною в монастыре»…» как Бог даст, пора её будет».
Таким образом, вся округа оказалась принадлежащей самому крупному на Руси монастырю Троице - Сергиеву. По писцовой книге в 1593 году к сельцу Порееву был приспущен почин Нагово, Тимошкино тож: здесь находился двор монастырский, 7 дворов крестьянских, пашни пахотной по 30 четвертей в поле, сена 50 копен, леса 4 дес. К этой вотчине относилась д. Суботино и пустоши: Поляно, Угримова, то поч. Мокрый, Баилово, Торчиново тож, Хрипи, Фунинское тож, Глиница, поч. Летягин на реке Нерли, Моточино, Красная Горка, Мукосевкино, Фенино, Полсене, Мошки, Скопино, Гнездово, Зобково тож.
В том же году взял «до своего живота эту вотчину на прожитие Голова Афанасьев Алябьев, дав за та вотчину вкладу сто рублев денег». По дозорной 1614 г. Пореево снова было за монастырём, здесь насчитывалось 1 дв. крестьянский и 8 дв. бобыльских, д. Суботино значится пустошью. «Да в Фунинском в сельце от Николы Чудотворца (сов. Сырзавод, церковь) в поле монастырская пашня 6 десятин. А пахали крестьяне боярскую пашню в его вотчине Нагорье на выть на 2 десятины во всяком поле».
Сельское хозяйство, под которым разумеется, главным образом, полеводство и земледелие, затем скотоводство и луговодство, имеет в Переславском крае длинную историю, уходящую своими корнями, надо думать, ко времени дославянскому. Смоленские кривичи, открывшие этот край, заняли в первую очередь обширные с богатой растительностью луга, расположенные между островными лесами черноземного Ополья и обратили их в пашню. Затем с увеличением населения и распашкой лесных полян началось подсечное или огневое земледелие.
К XII веку ст. Опольское земледелие настолько развилось, что стало давать излишек «жита», находивший отличный сбыт в Новгороде Великом, нуждавшемся в привозном хлебе. Дорога на Новгород проходила через переславские земли, что способствовало развитию нашего края. В половине XVI века трехполье было сложившейся системой и размер производившейся запашки был огромный. Переложная система к этому времени была почти изжита: на 957 десятинах пахотного поля перелога под кустарником было всего 30 десятин, что составляет 3,1%
В XVII веке «Урожай всякому хлебу бывает переменной замечено там, - но большею частью года через три: но в прочие два года собирают с нуждой на семена и для того земледелец старается о посеве ржи.
Сеяли «яровая рожь, полба, пшеница называемая ледянка, красная и скороспелая», но с оговоркой, что эти хлеба сеют мало, чечевицы и проса не сеяли, потому что «для сего рода произращения земля по посеве оказывается не способною» - относительно и картофеля сказано: земляных яблоков, «потетесов и тартофелей в посеве никогда в здешней провинции не бывает, да и семян таковых нет».
Земли пахали сохой, косулей и плугом, в последний впрягались две лошади для пашни «твёрдой иловатой с суглинком земли, косуля и соха употреблялись для рыхлой и песковатой земли, - пашня производилась одной лошадью».
Под озимый хлеб клали навоз, как это делается и сейчас, под яровой в апреле производили подпарку, в мае снова пахали, а затем сеяли. (Время весенних работ даётся по старому стилю).
На одну мерную десятину (80х30) высевалось ржи 2 четв., пшеницы 3 четв., ячменя 2 четв. 6 четвериков с полосьминою, овса и полбы 4 четв., гороху 1 четв., гречи 2,5 четв., льну 1 четв. 2 четверика. Посев озимого хлеба производился в августе, ярового в мае, жниво ржи начиналось с половины августа, ярового с первых чисел сентября (старого стиля).
Сжатый хлеб складывался в скирды, с сентября по ноябрь молотился на овинах цепами.
Излишек вывозился крестьянами в город на базар и продавался в урожайный год 1 руб. за четверть ржи, пшеница яровая по 2 руб. 10 коп., ячмень по 1 руб., горох по 1 руб., овёс по 56 коп.
В недородный год рожь 1 руб. 50 коп., пшеница по 2 руб. 50 коп. и выше, ячмень по 1 руб. 85 коп., горох по 2 руб. 50 коп., овёс по 85 коп. Но продажного хлеба у крестьян было мало, на себя он работал лишь два дня в неделю.
Можно думать, что в некоторой степени поддерживало скотоводство. «Монастырские и государственные крестьяне по достатку своему имеют обыкновенно лошадей, коров, овец, свиней, каждого рода по пяти и более: а у помещичьих по неимуществу их бывает по две и по три лошади, тож и рогатого скота, овец и свиней».
Скот содержался в холодных дворах, для улучшения его породы, особенно рогатого скота. У очень немногих помещиков были незначительные конские заводы.
Скот ценился как рабочая сила и производитель удобрения, излишки крупного и рогатого скота продавались в городе: лошадь по 8-10 руб., корова по 5-6 руб., овца 60-70 коп.
Более значительному развитию скотоводства препятствовало отсутствие достаточного количества пастбищ и лугов. Для размножения трав расчищались луга от леса и кустарников.
С десятины луга «когда траве ход бывает», накашивали сена пудов до ста. Излишек продавался в городе возами пудов по 15, зимой копеек за 40-35, весной по 60 копеек за воз.
У крестьян при домах были огороды, в которых сажали капусту, репу, морковь, огурцы, свёклу и прочие огородные овощи, но табак совсем не сеял «ибо и семян здесь таковых нет, да и земля здесь с суглинком да илом, чаятельно сего праизращения не праизводит».
У очень редких крестьян были пасеки. Подсобных промыслов «опричь земледелия» не было. Женщины зимой занимались пряжей и ткали холсты, заставляли девочек прясть с восьми лет. Холсты вырабатывали узкие по ¾ аршина шириной и до 30 аршин длины, излишек продавали по 4-6 коп. аршин.
(Начало. Продолжение см. 20 ноября с.г.).