Не то чтобы всех и вокруг обуяло бездарное тщеславие, но кажется, что мир немного подвинулся к сумасшествию в пониманию разгадки поэтического творчества. Пишешь – пиши, ведь никто не запрещает этого делать, правда, членам монарших семей указывалось на несоответствие таких занятий для лиц царского происхождения, занимайтесь, мол, делами государственной важности, но нынче голубой крови в народах осталось совсем немного, принцы женятся чуть ли не на проститутках, а то и прямо на них и потому их потомки теряют важность своего происхождения.
Но всюду и всегда существовали самозванцы, стремящиеся приблизиться к власти, объявив себя потомками царей, королей и властителей каганатов – одни иногда получали признание своего торжества, других просто вешали или томили в тюрьмах. И хотя солнце русской поэзии и не только русской, однажды, желая выразить своё видение земного удела поэта, сказал: «Поэт – ты царь, живи один…», но, вняв этим словам согласно разумению своему, царями стать согласились, а вот творческому одиночеству нынешние пииты предпочитают шумные фестивальные сборища и даже соревнования в стихотворстве, с названием странным для слуха нежного – стихоборье. Победивших в оном состязании именуют королём поэтов, временно, конечно, до окончания праздника или закрытия фестиваля. Быть временным королём тоже почётно, но что будет потом – воспоминания о триумфе или сожаления о краткости оного события?
Можно и самому себя называть королём поэтов, как это уже делал Игорь Северянин, но он имел небольшое королевство своих читателей и почитателей, а вот нынешние самозванцы они на что надеются, если на венец, то он зачастую терновый у настоящих поэтов, а корону скорее наденут на того, у кого крепкие связи и друзья в мире литературном.
Они всюду – эти выскочки – резвятся на всех поэтических тусовках, где никто никого не слушает, а только пытаются показать себя и даже тут стихи неважны, а присутствие рядом с какой-нибудь знаменитостью.
Мудрецы (их тоже приглашают для обеспечения равновесия сил) улыбаются куда-то в пространство – пусть порезвятся поэтишки, праздник он всем нужен, но всё это молча, не гневить же толпу, запишут в ретрограды, поди потом отмойся.
Известные поэты и писатели заседают в жюри различных конкурсов, где начитавшись опусов от подворотни, начинают плохо понимать происходящее вокруг и выдвигают на Гран-при какого-нибудь фестиваля лучшего из всех бездарей, что здесь собрались. И это не сумасшествие, а просто усталость от прочтения и потребления материалов массового пошиба написания стихов и прозы, после которых записки сумасшедшего от Николая Гоголя покажутся шедевром мысли и таланта.
Но мы говорим о королях и тут воспроизводится воображением образ Тамерлана, Вещего Олега или короля Артура и даже Людовика, что сложил голову на гильотине, а писал ли кто из них стихи история умалчивает и правильно делает, ведь равнять рыцарей и стихотворцев – дело неблагодарное и тем, и другим всегда не хватает славы, а уж делиться ей никто не собирается. Слава неделима, но есть народная слава и она дарована свыше и ей невозможно воспользоваться ради собственного величия, а только для украшения пространства изящной словесности, что противоречит чаяниям рифмоплётов.
Можно написать стихотворение для себя, для друга и даже восславить красоту любимой и носиться с ним по редакциям и творческим вечерам, не понимая почему этот шедевр вашей творческой деятельности так мало ценен в среде любителей поэзии, слушателей и читателей. Просто в вашем произведении недостает самой малости – поэзии. Есть рифмованный слог, который нынче считается стихотворением и шумно приветствуется на кухнях и прочих мероприятиях, отзывчивой к воспеванию бытового пространства и событий в нём публики.
Именно для этой публики и создаётся образ короля поэтов. Для этого общества не существуют Верлен, Данте, Макатаев, Пушкин, Рубцов, а только тот поэт, который пишет о рядом живущих, в пределах города, улицы, дома. Они так и говорят: «Что мне ваш Рубцов, вот Алка, с Пересыпи, написала мне поздравление на день рождения в стихах, на целых две страницы, читаешь и до костей пронимает». А надобно, чтобы не кости ублажались, а сознание светлело от нежности чувств, вложенных в строку, но это понять сложно, оно это чувство рождается вместе с вами или прививается мудрыми наставниками.
Поэзия становится придатком неких сообществ, в которых нередко собираются люди непричастные к творчеству, но умеющие навязать своё мнение о том или ином предмете, например, о гениальности и художественной ценности «Чёрного квадрата» Малевича.
Постмодернисты пытаются сбросить Пушкина и прочих гениев прошлого с корабля под названием «ПОЭЗИЯ», дескать без них станет комфортнее плавание в безбрежном море бездарности, тщеславия и сиюминутного блеска. Постмодерн – вообще чудное явление в литературе, его адепты едва ли сами сознают в чём суть их творчества, как и те почитатели этого движения, но они делают вид, что их радуют эти письмена из психушки. Совершенно ясно, что эти люди заражены безумием своего величия и пытаются выдать словесную абракадабру за некое неизвестное никому высокое искусство, а себя за новых олимпийских богов.
Вся суть их творчества в непонятности объёма, собранных вместе слов, а их звучание – это какофония безразличных к тональности нот звуков. Интересно, что такие произведения стали появляться на страницах литературных газет и журналов и ведь кто-то из любителей поэзии, наверное, пытается серьёзно разобраться в феномене этого воинствующего бреда. И как говорится – лиха беда начало. И начало чего вся эта суета слов и мельтешение королей-поэтов и даже королев?
Король – сам по себе величина недосягаемая в любом смысле власти и творчества, одинокий житель земли, живущий вдохновением, исходящим с небес, но когда королей становится много, они утрачивают свою величавость и превращаются в обыденное явление, как сапожник или повар.
Особенно те поэты, что в угоду демократии рядятся в драные джинсы и мятые рубахи, мол, я, как все, и хочу быть близок вам по духу и внешнему содержанию. Но любителям поэзии не нужны такие, как все, а надобно слово великое по духу и соответствующий этому слову индивидуум, что поражает всеобщей доступностью своей мудрости и в тоже время отдалённостью своего величия.
Но нынешние короли, избранные толпой или самим собой, не очень мудры и очень обидчивы, а нанести им обиду просто и этим они сильно отличаются от духовных властителей. Только один ваш вопрос о желании знакомства с трудами короля поэтов, ввергает обладателя титула в гнев, мол, такие мелочи не обсуждаются в высоких сферах искусства.
Но именно изданная книга является целью поэта и писателя, желающего передать свои мысли на суд любителей чтения изящной словесности, попросту читателя, который и определяет ваш статус в искусстве и другого пути определения значимости литературного произведения нет. Можно, конечно ублаготворить критиков, и добиться от них бравурных отзывов, но это только подстегнёт любопытство читателя к вашим произведениям, а если их нет или литературная значимость их непомерно раздута, король обретает незавидную долю обычного ремесленника, а падение даже с невысокой горки, это всегда катастрофа для тщеславного бездаря, возомнившего себя поэтом.
Так что не
доводите свое тщеславие до абсурда поведения в обществе, ибо, что положено
Юпитеру, не дано быку, но в стаде и бык может стать редкостным и талантливым
производителем не только телят, но и поэм о любимых коровах.
Пишите, пишите, но помните, что есть на белом свете «чудное мгновение» - явление которого и подвигает творческий разум к созиданию великих творений в стихах и прозе, понятных всюду и всем своею гениальной простотой содержания в себе смысла человеческой радости и счастья. Это и есть ПОЭЗИЯ, а короли к этому чудному действу не имеют никакого отношения.
Поэт – он сам себе король и господин, если он – Поэт.
Николай Зайцев, г. Талгар, Республика Казахстан