Без вступления. Насколько реалистична идея с запуском СП-2 в эксплуатацию? С технической, инженерной, энергетической стороны в этом немало смысла. Но есть много политических и экономических «но».
Готова ли будет Германия вновь покупать российский газ? До сих пор она занимала достаточно принципиальную позицию. Например, немецкое правительство запретило разгружать танкеры с российским СПГ на принадлежащих государству терминалах. Хотя европейские санкции на российский газ пока не распространяются и формальных причин для такого отказа в разгрузке нет.
Реального толку от этого запрета тоже мало: российский СПГ принимают чуть западнее, на терминалах в Бельгии и Франции, и в результате этот газ все равно попадает в Германию. Но как индикатор отношения ФРГ к проблеме этот пример достаточно красноречив.
С другой стороны, немецкая промышленность действительно нуждается в газе, экономическая ситуация в Германии непростая, а перспективы зависимости от американского СПГ начинают пугать местных политиков и промышленников. Если Россия и Украина заключат мир, на который немецкое общество сможет смотреть без отвращения и стыда, то идея покупки российского газа в каком-то объеме — сильно меньшем, чем до войны, но все равно в значительном — будет приветствоваться. Ведь это приведет и к диверсификации поставок, и к снижению средней стоимости газа. Вопрос в том, насколько пристойно будет выглядеть российско-украинский мир в глазах Германии.
Канцлер Шольц, который готовится покинуть свой пост по результатам недавних выборов, высказался однозначно против возобновления поставок российского газа. Но представители блока ХДС/ХСС, занявшего на выборах первое место, отзывались о таких перспективах достаточно благосклонно.
Если перемирие все-таки будет подписано, а США снимут с России санкции, то Германия и вся Европа окажутся перед тяжелым выбором: сохранять ли свои ограничительные меры без поддержки в виде американской концепции экстратерриториальности. То есть без возможности наказывать компании из других стран за сотрудничество с Москвой. Неизбежно встанет вопрос: насколько Европа будет готова продолжать нести убытки от отказа торговать с Россией, когда остальной мир будет получать такую прибыль без всяких рисков и проблем.
Второй вопрос: как США отнесутся к увеличению объемов поставок российского газа? Украинский аргумент 2019 года имел под собой основания: Соединенные Штаты действительно будут заинтересованы в максимальном использовании собственных уже построенных и строящихся мощностей по экспорту СПГ. Прогноз Goldman Sachs предполагает, что в 2026–2030 годах, а возможно, и дальше, предложение на этом рынке будет обгонять спрос. Транзитные доходы от эксплуатации СП-2 будут существенно ниже, чем упущенная выручка от тех объемов американского газа, который будет замещен российским на европейском рынке.
Есть сценарии, при которых американский экспорт окажется ограничен по причинам, не связанным с наличием или отсутствием спроса на него в Европе. Например, в США в связи с бумом в области ИИ может резко вырасти энергопотребление дата-центров, и тогда газ понадобится для генерации электроэнергии. Или администрация Трампа может отреагировать на призывы американских потребителей сдержать рост цен на газ (ранее из этих же соображений на протяжении многих лет был запрещен экспорт сырой нефти из США).
При таком сценарии транзитная выручка и контроль над потоком российского газа в Европу оказались бы для США нелишними. Но вероятность подобного развития событий не слишком велика.
В петиции с просьбой разрешить переговоры по «Северному потоку — 2» юристы Линча объясняют, что для США смысл проекта может быть геополитическим: все маршруты экспорта газа из России в Европу должны оказаться под контролем западной коалиции, а наиболее прямой и короткий — под контролем США. То есть логика такая: «Если не можешь предотвратить, возглавь».
Третий вопрос: насколько транспортировка газа по «Северному потоку — 2» будет приемлема для Украины. Если российский экспорт в Европу возобновится в объеме, составляющем даже половину от довоенного, и если будет отремонтирована взорванная вторая нитка (по оценкам Линча, это может стоить меньше $700 млн), то совокупная мощность СП-2 и той части «Турецкого потока», которая предназначена для Европы, будет в целом достаточна для обслуживания этой торговли. Не понадобится даже ремонтировать СП-1. То есть такой вариант оставит Украину без российского транзита.
Упорство, с которым Украина противостояла появлению СП-2, чтобы не допустить именно такого сценария, имело и экономические, и политические причины. Транзит выгоден для Украины: Киев получал не только выручку от транзита, но и обеспечивал себе более низкую цену газа, чем в европейских хабах. Также такая схема облегчала и удешевляла транспортировку газа внутри Украины для собственных нужд.
Кроме того, транзит в обход Украины имел бы сильное символическое значение: можно было бы сказать, что Киев исключили из российско-европейских отношений. А наличие транзита давало бы Украине определенные рычаги влияния и на Россию, и на европейских покупателей российского газа.
Линч и его сотрудники в петиции принимают этот аспект во внимание и предлагают дать Украине миноритарную долю в будущей компании-владельце СП-2. Но понятно, что такое участие и экономически, и политически будет, выражаясь терминами Трампа, куда более «слабой картой», чем прямой контроль над транзитом через украинскую территорию.
Наконец, есть еще один вопрос: согласится ли Россия торговать газом через трубопровод, контролируемый и управляемый частными американскими инвесторами, или же, например, она попробует восстановить «Северный поток — 1». Если США действительно получат СП-2 — даже и не в рамках формальной сделки, а как итог личной инициативы бизнесмена Линча, — то от них можно будет ожидать ультиматума: российский газ должен поставляться в Европу этим маршрутом, и никак иначе.
С одной стороны, Россия и «Газпром» сейчас не в том положении, чтобы выбирать и капризничать. Возобновление поставок газа в Европу на худших условиях, чем до 2022 года, и по контролируемому США транспортному коридору — это лучше, чем ничего. С другой стороны, Москва не раз демонстрировала, что соображения престижа и статуса для нее могут быть важнее финансовых интересов.
К тому же возникнет вопрос, на каких основаниях, по каким законам, в какой юрисдикции будет работать береговая инфраструктура трубопровода в России. Запросит ли американская сторона для этого проекта какие-то специальные гарантии, права и освобождения от правил или же будет готова к тому, чтобы проект просто работал по российским законам? Ответов на эти вопросы пока нет и на горизонте не видно.
В итоге получается, что единственный более-менее реальный бизнес-проект, способный стать примером делового сотрудничества США, Европы и России по результатам мирных переговоров, вызывает больше вопросов, чем ответов. Для каждой из сторон, кроме Украины, в подобной сделке есть и плюсы, и минусы, и почва для сомнений, а для Киева она имеет однозначно отрицательную ценность. Впрочем, то же самое сейчас можно сказать о практически любой инициативе новой американской администрации.