Он выиграл не так много шахматных турниров и кубков, зато обучил очень и очень многих

Накануне исполнилось ровно 10 лет с того дня, когда не стало гроссмейстера Юрия Сергеевича Разуваева (1945 – 2012). Предлагаем вашему вниманию воспоминания его сына Александра Разуваева, а также коллег по шахматному цеху (из книги «Академик шахмат Юрий Разуваев»).

Спасибо всем, кто чтит память моего отца

Александр Разуваев, член гильдии финансовых аналитиков и риск-менеджеров, кандидат экономических наук

Отец ушёл десять лет назад, и прежде всего я хотел бы выразить благодарность всем представителям шахматного мира, которые чтят его память и не забывают нашу семью. Эти люди живут в разных странах – России, Израиле, европейских странах и США. Со многими я знаком лично, хочется сказать им больше спасибо.

Всю жизнь я работаю в финансовых и брокерских компаниях. Коллеги и VIP-клиенты – не только из Российской Федерации, но и из Минска, Киева, Алматы и Астаны – часто спрашивали меня, не сын ли я известного гроссмейстера. Этот же вопрос задавали мне мои друзья из деловых и политических изданий и телевидения Азербайджана. А на Кавказе шахматы – культовая игра.

Между фондовым рынком и шахматами много общего. Отец был против того, чтобы шахматы стали моей профессией, советовал ограничиться игрой только с компьютером. И я выбрал рынок акций, или equity research, если так можно сказать, как альтернативу. Биржа и инвестиции – это игра ума, везение, но прежде всего – ежедневная работа над собой. Свой профессиональный выбор я сделал также под влиянием отца: в конце 1991 года, сразу после освобождения России от коммунизма, он подарил мне краткий учебник по инвестициям. Первые деньги, которые были вложены в российские акции в далеком 1994 году, мне еще студенту дал именно он.

Колумнистика в деловых и политических сетевых изданиях России и стран СНГ давно стала частью моей жизни. Отец писал о спорте и шахматах, я – о макроэкономике, геополитике, вине и походах самого Чингисхана. Помню, отец очень обрадовался, когда один известный брокерский дом предложил мне вести на своем сайте постоянную колонку, не привязанную к будням фондового рынка. Он успел застать мою первую по-настоящему серьезную колонку во «Взгляде», и для меня отец всегда был самым главным читателем. Его оценка как историка тех или иных событий для меня была очень важна. Я заканчивал экономический вуз и защищал диссертацию по экономике, а не по истории, и мои пробелы в исторической науке ликвидировал, прежде всего, именно он. До сих пор пересылаю свои статьи и комментарии по наиболее важным экономическим событиям его близким друзьям и очень надеюсь, что они им полезны.

Мусульмане говорят, что рай под ногами матерей. В этом они абсолютно правы. Для мамы стараюсь делать всё, что могу. Надеюсь, когда отец глядит на меня с небес, ему не бывает за меня стыдно.

Пятьдесят лет дружбы

Борис Гулько (на фото вместе с Геннадием Сосонко и Юрием Разуваевым он слева), гроссмейстер, чемпион СССР и США

С Юрой мы дружили пятьдесят лет. Познакомились на занятиях в Центральном шахматном клубе, которые вел Абрам Иосифович Хасин. Впрочем, Юра на занятиях появлялся нечасто. Как-то перед первенством СССР среди школьников он пришёл, мы с ним проанализировали что-то, затем сыграли довольно много партий, и все закончились его победами. Это был очень тяжёлый удар по моему самолюбию: я тогда считал себя очень сильным, но вдруг встретил того, кто понимал шахматы значительно глубже меня. Так что наше с ним первое общение я запомнил очень хорошо.

Потом мы вместе играли за команды Москвы, МГУ... Во время поездок много гуляли, лазили по всяким замечательным местам, куда нас заносила судьба. Общение с Юрой было праздником.

Все молодые шахматисты в то время говорили о нём с придыханием. Он не только играл сильнее всех – обладал неповторимым стилем, выигрывал необыкновенные партии, с жертвами всех фигур, – было нечто этакое печоринское в его отношении к жизни...

Шахматист он был очень хороший, но у него не было инстинкта убийцы, который должен быть (и есть) у сильнейших игроков. Можно найти несколько партий, в которых Юра соглашался на ничью в позициях с большим или даже решающим перевесом. Так было, например, в партиях со Смысловым, Талем, которых он очень уважал.

Он был замечательным тренером, в большой степени моим шахматным учителем. Когда я попал в матчи претендентов по системе PCA, Юра приехал позаниматься со мной, помогал мне в матче с Шортом. Работа оказалась очень успешной. Хоть я и проиграл матч на тай-брейке, то, что мы тогда подготовили, я впоследствии успешно применял на протяжении нескольких лет. Вскоре убедительно выиграл первенство Америки – именно за счет той работы.

В нашей игре существует множество шаблонов, общепринятых мнений. Его мнения всегда были свежими, полезными, интересными.

Его вклад в шахматы очень велик, особенно в дебютной части. Он пытался исследовать, как развиваются шахматы и появляются новые идеи. Многие из них обязаны своим появлением Юре. Вспоминаю такую историю. Юра как-то сказал кому-то из рижских шахматистов (кажется, Шабалову), что одна позиция в славянской защите, в которой черные жертвуют фигуру, оценивается теорией неправильно. По-моему, тот же Шабалов применил разок рекомендацию Разуваева, и это стало главным направлением славянской защиты. То есть, одно его замечание изменило шахматы на годы.

Одна из его отличительных черт – необыкновенная доброжелательность. Когда он был тренером сборной Советского Союза, впервые громко заявил о себе Володя Крамник. Юра бился за включение его в команду. Так же он относился к успехам молодых Бори Гельфанда, Пети Свидлера – для Юры это всегда было каким-то личным праздником.

Как шахматист Юра обладал умением защищать очень трудные позиции. Бывало, выкарабкивался из полной безнадеги. Эти свои качества он пытался использовать и последние три года жизни, когда знал о своей болезни. Но на сей раз выкарабкаться не удалось...

Продолжение следует