Московский интеллигент, выпускник исторического факультета МГУ, тонкий ценитель искусства и литературы, человек разнообразных дарований Юрий Сергеевич Разуваев оставил яркий след в современных шахматах – и как гроссмейстер, и как литератор, и как выдающийся тренер, педагог и аналитик.
Его шахматный дар проявился довольно рано. В 1963-м, в год моего рождения, он был, наряду с Карповым, Балашовым и другими юными талантами, в числе первых учеников знаменитой школы Ботвинника. Через много лет Разуваев признался, что на всю жизнь запомнил первую фразу, которую произнес на сессии Михаил Моисеевич: «Я сразу предупреждаю, что в шахматы научить играть нельзя, можно только научиться!»
В начале 70-х он был уже известным шахматистом – выиграл в составе сборной СССР чемпионат мира среди молодежных команд, пробился в финал чемпионата страны… Но уже смолоду Разуваев тяготел к тренерской работе – помогал Карпову и ассистировал Ботвиннику на сессиях его школы.
Там, в Дубне, мы впервые и встретились в августе 1973 года, когда Александр Никитин привез меня, 10-летнего перворазрядника, на «вступительный экзамен» к Ботвиннику. Юрий Сергеевич потом вспоминал, как после первого собеседования со мной он «в совершенно ошалелом состоянии» спросил Ботвинника: «Кажется, гения привезли?» И тот ответил задумчиво: «Похоже!»
Вскоре он полностью переключился на работу с Карповым и прошел с ним весь победный претендентский цикл 1974 года. Затем был тренером сборной СССР, выигравшей Олимпиаду-1980 и два чемпионата Европы. Не забывал и о детских шахматах: помогал вести школы Смыслову и Полугаевскому. Стал соавтором замечательной книги «Акиба Рубинштейн» (1980), одной из лучших в популярной «черной» серии.
Продолжал Разуваев и выступать в турнирах. Кстати, нанес мне болезненное поражение в финале 46-го чемпионата СССР (Тбилиси, 1978). Это был мой дебют в высшем обществе, и резвый старт (4 из 6) вызвал у меня эйфорию. Но я тут же попал под холодный душ – проиграл Тимощенко и Разуваеву... А в июне 1984 года мы бок о бок сражались в историческом матче СССР – Остальной мир, и Разуваев сыграл 2:2 с неоднократным участником матчей претендентов Хюбнером.
Дар предвидения не подвел его и весной 1992 года. Разуваев был тогда председателем тренерского совета РШФ и главным тренером сборной России. За полтора месяца до манильской олимпиады мы играли в Дортмунде: я – в главном турнире, Юрий Сергеевич – в опене-A. Там же блистал Владимир Крамник – игра 16-летнего юноши произвела на нас большое впечатление, и мы, не сговариваясь, сказали друг другу: хорошо бы взять его на Олимпиаду! Вскоре на заседании президиума РШФ вокруг кандидатуры Крамника разгорелись жаркие споры. Я настаивал на включении Володи в команду, но умудренные опытом тренеры возражали, ссылаясь на его юный возраст. Тут слово взял один из самых авторитетных специалистов – Юрий Разуваев, и Крамника взяли в Манилу. Как потом выяснилось, это было судьбоносное решение.
В 1993 году Разуваев провел три сессии своей школы, позже тренировал сборную Италии, возглавлял тренерский комитет ФИДЕ, занимался с Александрой Костенюк и Евгением Томашевским, был постоянным шахматным обозревателем газеты «Коммерсантъ», уделял большое внимание школьным шахматам и с 2007 года руководил детской школой «Шахматные надежды России».
Меня не перестает восхищать, как он писал о шахматах. Например, о Тале: «В тот момент, когда вы начинали с ним анализировать любую позицию, вы сразу чувствовали, что перед вами настоящий шахматный волшебник». Чистая правда!
И как он учил шахматам:
«Когда-то я спросил Каспарова, в чем заключается его искусство работы с компьютером. Гарри ответил: “Я знаю, когда его надо включить и когда выключить!” Надо понимать, какую позицию следует анализировать методом перебора, где надо остановиться и дать оценку, как правильно изначально построить систему анализа. Никаким иным путем выработать позиционное понимание нельзя – только благодаря углубленному анализу различных позиций».
В последние годы мы много общались с Юрием Сергеевичем, подробно обсуждая планы внедрения шахмат в общеобразовательные школы. Увы, пока этот грандиозный проект, раскрывающий бездонный общекультурный потенциал шахмат, не реализован из-за отсутствия организационных возможностей в шахматном мире. Но гроссмейстер Разуваев твердо верил, что у школьных шахмат большое будущее. Он всегда умел видеть будущее шахмат. Глубоко понимая их природу, историю и перспективу, он мгновенно схватывал суть новых явлений.
Вспоминая сегодня Тарраша и Нимцовича – выдающихся просветителей столетней давности, заложивших основы современных шахмат, я думаю, что на рубеже XX–XXI веков достойным продолжателем их благородной миссии явился Юрий Сергеевич Разуваев. Классики создавали общие представления об игре, что, между прочим, в наши дни делать было гораздо труднее.
Разуваев всегда в моей памяти. Многие его идеи развития детских шахмат и блестящие тренерские разработки еще ждут своего часа, и непременно настанет день, когда они увидят свет.