Продолжение. Начало: Эпизод 1
Так что же такое «Российский (или всё-таки «Русский») интеллигент» и именно в кавычках? Понятно, что в первую очередь это не место в иерархии общества, а это, так сказать, состояние души может совершенно не отражать сугубо прикладной образовательный и материальный уровень человека или его сознания; это, в первую очередь, определённое психологическое и духовное состояние разума, обладающего некими почти чётко продуманными, лично для себя, и почти серьёзными нечастнособственническими жизнеопределяющими постулатами, по мнению русского интеллигента, обязательного общемирового значения. Эти постулаты вроде бы должны были бы придать человеку некоторую мыслительную уверенность во всех его дальнейших сознательных поступках в заданном направлении.
Однако, нормальный русский интеллигент далеко не всегда чётко знает что следует делать на основе этой самой казалось бы, на первый взгляд, вполне определённой стабильности и единства взглядов в собственной голове и каким образом это самое единство необходимо применять в своём поведении в реальной окружающей жизни.
Понятно, что «русским интеллигентом» может быть и рабочий, и крестьянин, и министр; и ребенок, и взрослый; и мужчина и женщина, а также представитель какой угодно иной национальности и гражданин совсем иной страны. Нечто альтруистически-иконообразное или альтруистки-авантюрное, иногда романтически-наивное до честности, но всегда с почти вызывающей философической болью и гордостью (или обидой за его недобрые проступки) за любого представителя рода человеческого и всего мыслительного мира.
А может быть, российский интеллигент и более спокоен в выражении своих самых искренних чувств, которые, однако, иногда при конкретной частной жизненной необходимости, иногда при соответствующих, например исторических условиях вырываются на свободу самовыражения и тогда смогут определять всё дальнейшее поведение своего носителя.
В любом случае хорошее отношение к людям вообще, правда по-разному выражаемое, но внутри самого русского интеллигента вполне искреннее и каким-либо образом обязательно декларируемое или скромно подразумеваемое, является одним из главных, если не главным качеством такого рода интеллигентов.
Если же кто-то со всей ответственностью заявляет о том, что именно его лично не понимает и не хочет понимать всё остальное человечество (как известно, многие люди терпеть не могут своих собратьев, которых они считают глупее их самих), и только за это он его (человечество) не любит, – эти слова говорит не русский интеллигент, а гораздо более эгоистическое существо. Русский интеллигент обычно утверждает, что он любит всё остальное человечество, но что то, несмотря на всю эту искреннюю любовь, чаще всего мало отвечает ему взаимностью, и, вообще, не очень его (российского интеллигента) понимает и, тем более поддерживает. И именно поэтому с остальным человечеством вроде бы надо срочно что-то делать, в том числе и самым хирургическим путём.
Однако всё равно эта практически безответная любовь ко всему абстрактному человечеству всегда и до сих пор по-прежнему остаётся в сердце простого русского интеллигента.
Поэтому окончательных русских интеллигентов в мире вначале было не так много. Однако многие люди постепенно заимствовали некоторые черты их мыслей или поступков, и в какие-то моменты жизни они могли бы сильно походить на Российского интеллигента.
Русские интеллигенты в силу разнообразных исторических причин в какой-то степени были вынуждены сделать из своего отношения к жизни некую жгучую тайну, в которую допускали только избранных её прикосновением. Они даже создали свои интеллигентские правила, по которым, правда, по их глубокому убеждению, вполне могут жить все остальные люди.
Как давно отметил известный российский западник Пётр Чаадаев, очень умный человек всегда создаёт собственную религию, подразумевая под этим, по всей видимости не столько собственно прикладную её форму, в общепринятом значении этого слова, но и другие, выработанные прежним развитием мировой цивилизации основы общежития и мироощущения, составляющие, в том числе, нормы и принципы поведения, в самом широком смысле, которые определяют сознание и поступки всякого цивилизованного человека, и по которым, так или иначе, живёт всё разумное земное сообщество.
То есть, всякий умный человек, в числе прочего, после некоторого переосмысления каких-то сложившихся основополагающих положений планетарной человеческой жизни, может почти легко вырабатывать некую собственную мораль и нормы поведения. Разумеется, с внесением соответствующих корректив в те понятия, которые давно, или не очень давно, были заложены, и в той или иной степени уже стали привычными в условиях действующего на конкретный исторический момент людского общежития. Соответственно им он и будет в дальнейшем действовать.
Но подобным образом, может поступать не только общепризнанно и объективно умный человек, но и тот, кто, по каким-либо иным причинам, таковым себя считает. Например, все уголовные сообщества в мире создают своё некое замкнутое «братство», в котором можно жить только по своим, криминальным законам, «по понятиям». А они же, как известно, почти ни в чём не имеют ничего общего с общечеловеческими).
Так что, войти в этот список самоназначенных мыслителей, в отличие от материально организованных орденов и обществ, всегда мог, да и до сих пор может, любой желающий, без какого бы то ни было первоначального или дальнейшего финансового обеспечения и без какого-либо странного сценически-игрового приёмного ритуала. Лишь бы кандидат перед, да и в процессе подготовки к приёму в эту группу заинтересованных, более или менее искренне приобщился бы к тому самому всемирно известному таинству русско-интеллигентского отношения к жизни.
Продолжение следует