Продолжение. Начало: Эпизод 1
Всё меняется. И каждая нация имеет свою манию величия, от которой рано или поздно приходится отказываться. Англичане в последние века очень славились своим джентльменством, которые часто выглядело как пижонство и снобизм.
Французы считают себя нацией любовников, но охватывающие их чувства часто переходили в какую-то безнадёжную развращённость, которая вошла в поговорки во многих других странах.
Немцы всегда были уверены, что они самые пунктуальные люди на Земле, но за их границей их в последние столетия почти всегда считали педантами и ретроградами.
Испания была родиной самой последней нации рыцарей, в течение 350 лет благодаря рыцарской косности клонилась к упадку, вершиной которого (если можно так выразиться) стала их гражданская война и, как минимум, первые два десятилетия правления генералиссимуса Франко.
Американцы иногда слишком активно радуют мир разумной практичностью и нередко возмущают сверхциничным расчётом. Их правительство, подобно английскому, всё же ещё далеко не доросло до общечеловеческих ценностей, которыми они постоянно кормят остальной мир.
Русские же изобрели собственный вид интеллигента, который слишком часто мало походит на нормально мыслящего человека.
Однако в настоящее время большинство из перечисленных наций избавляются от собственных стереотипов.
Англичане в значительной степени перестали быть чопорными. Они чувствуют свою ответственность перед жителями бывших немало ограбленных ими колоний и вроде бы защищают их по мере сил и возможностей. Хотя их новая политика и выглядит как очередная степень самопознания джентльменства.
Очень многие французы сейчас запасаются половым терпением для всей жизни с одним человеком.
Немцы, особенно после Второй мировой войны, с глубоким погружением увлечённо изучают жизнь и перенимают опыт совершенно непохожих на них народов и стараются ни в чём от них не отстать.
Испанцы, почти последними в Западной Европе, влились в неё. Рыцарство там перестало быть догмой, в том виде, который был описан ещё Сервантесом.
А многие американцы с огромным трудом начинают соображать, что иногда им, может быть выгодно, тратить миллионы на других людей в других странах. Правда, с присущей им прагматичностью, они и на этом пытаются что-то заработать прямо и сразу. Да и методы внедрения очередного, теперь уже самого демократического варианта Самого Светлого Будущего у многих людей настоящего поколения вызывают, как минимум, огромное удивление. Да и надолго ли хватит сомнительной любови эмигрантской нации к другим народам, которая уж слишком часто похожа на сильно странную любовь иных псевдорусских интеллигентов к далеко заблудшим от них душам людей остального мира?
В нашей стране также постепенно уходят от классического персонажа неадекватного Российского Интеллигента, в котором часто так мало похожего на нормального мыслящего человека. В наше время он постоянно доказывает свою нежизнеспособность. РИ вымирает. Хотя он всё ещё и силен.
Впрочем, может быть и не стоит от него быстро избавляться. Ведь иногда возникает ощущение, что он пытается переосмыслить все свои ошибки и заблуждения. Может быть, дать ему возможность каким-то нормальным образом переориентироваться в пространстве и времени. Или пусть он попытается тем или иным способом просто выжить. При этом, даже если его внутреннее содержание останется, то хотелось чтобы оно было хотя бы без российской, ленивой сосредоточенности. И тогда, может быть, он научит людей нормально мыслить.
Вполне возможно, что всё это уже почти не имеет никакого значения.
А, вообще-то говоря, был ли мальчик? Что если все навязчивые рассуждения о замечательном типе «Российского Интеллигента» придуманы безответственными зарубежными интеллектуалами для смущения невинных западных душ? А на самом деле всё у нас было, как и у всех? Ведь во все времена и во всех странах были абсолютные альтруисты. Пусть и не у всех из них была возможность использовать свои прекрасные порывы, и в процессе своего существования, они были вынуждены мимикрировать, приспосабливаться к очень реальной жизни и, соответственно, по ходу дела нередко терять практически все свои прежние интеллигентские и (или) псевдоинтеллигентские качества. (Хотя в России после 1917 года, как многие думали, и создались условия воплощения идеалистического восприятия /и воплощения/ мира, с возможностью сделать его более гуманным.)
В любом случае всегда найдутся те, кто захочет построить на Земле нечто менее гуманное и идеальное, но что довольно часто с практической точки зрения оказывается гораздо более приспособленным для жизни большинства человечества. Ведь отношение к жизни этих личностей куда лучше отвечает очевидным несовершенствам людей окружающей нас вселенной, к реальному воплощению мировой ныне далеко не прекрасной гармонии.
Иной же гармонии они, обычно, и не ищут. Её поисками, разумеется, должны заниматься и занимаются другие.
Но даже если все они (РИ) и были, нет ничего плохого в том, что они исчезают. Исчезает некий тип Российского Интеллигента романтика-идеалиста, совершенно не думающего о тленном.
Тех, кто до чрезвычайщины погружается в Вечные вопросы всех времён и народов, людей скромно и уверенно мыслящими над всеми делами своими и всего человечества, многие из которых искренне считали, что все люди братья или, хотя бы, сёстры.
Толпы этаких глуповатых сказочных персонажей – героев фольклора из русской классической литературы, – вдруг лавиной вышедших в жизнь (сказку сделали былью) и воплотившихся в воспитанных в духе идей этих описанных субъектов нескольких поколений людей нашей страны. Нереальность чувств и отношения к жизни этих самых поколений достаточно отчетливо проявилась даже уже в первые годы победы РИ в одной, отдельно взятой стране. Но тогда это называли издержками переходного периода к более высокой ступени развития общества.
И все оставшиеся, но не вписывающиеся в будущее человеческие типы считались временным явлением, корни которых находились в грязном и суровом прошлом. Но слишком много оставалось на Земле старых типов. И они, в конце концов, победили.
Но, по всей видимости, новые типы, под которыми подразумеваются Российские Интеллигенты, не исчезнут окончательно. Может быть, они останутся жить как все остальные, живущие до сих пор персонажи жизни. Ведь люди, подобные Русским интеллигентам, всегда есть. Хотя их и становится в нашей стране, да и во всем мире всё меньше. И на том спасибо.
С другой стороны стоит отметить, что при всём том, людская жизнь, скорее всего, обеднела бы от полного отсутствия РИ. Как она тихо скудеет от исчезновения уже при жизни нынешней людской цивилизации многих животных, останки которых мы находим и сожалеем, что невозможно что-то повернуть назад и дать надежду жившим ранее организмам снова радовать нас своим присутствием. Российских Интеллигентов будут помнить. Их опыт и их деяния, возможно, будут как-то тревожить сознание будущих нормальных людей. Возможно, кто-то захочет честно перенять их мысли и действия. А может быть, кто-то сделает даже какие-то попытки применить их на суровой земной практике. Но массовости это явление хотя бы в ближайшие годы вряд ли ожидает. Может быть, и слава Богу.
Продолжение следует